Меридиан

Спустя некоторое время Лида заметила слева полосу светло-зеленой растительности. То, что она издали приняла за редкий кустарник, при ближайшем рассмотрении оказалось макушками пушистых лиственниц. Лида сошла с дороги, по которой за все это время больше не проехало ни одного авто, и, подойдя поближе, поняла, в чем дело. Почти параллельно шоссе струилась речка, пробившая себе путь в не слишком глубоком скалистом каньоне. Деревья выстроились у воды, словно пришедшие на водопой животные, образуя колыхающуюся на ветру живую ленту. Лиде удалось найти место для спуска, и она, словно по волшебству, погрузилась в редкий лиственничный лес. Высокие края ущелья закрывали обзор, одновременно защищая лиственницы от палящего солнца; струящаяся по дну каньона река несла прохладу и живительную влагу деревьям и травам. Степь отступила, стала невидимой, и только южное солнце сияло над Алтаем.

Лидия умылась и напилась воды прямо из реки. Найденное укрытие вряд ли можно было считать безопасным, ведь вода могла привлечь сюда диких животных. Но выбирать было особо не из чего, и девушка устроилась у ствола коренастой лиственницы. Постепенно журчание реки убаюкало Лиду, и она, свернувшись калачиком, уснула на мягкой прошлогодней хвое.

***

Когда Лида проснулась и выбралась из каньона, солнце уже клонилось к вершинам гор. Злясь на себя за то, что потеряла слишком много времени, она продолжила путь. Все сильнее давал о себе знать голод, а легкий завтрак в Метрополии вспоминался теперь как нечто далекое и не вполне реальное.

Однако все складывалось не так уж плохо для Лидии Метёлкиной: вскоре она добралась до места, где проселок, по которому она шла, примыкал к широкому многополосному шоссе.

Единственным приемлемым решением было попытаться добраться до цивилизации автостопом, ведь в Сибири расстояния между городами и поселками составляют сотни километров. Но одно смущало Лиду — ее внешний вид. Одетая в помятый, изгвазданный, запачканный кровью штормовой костюм, с рассеченным лбом, спутавшимися волосами и застрявшими в них лиственничными иглами, Лида походила на бродягу. Нет, она и вправду была бродягой.

Много раз она провожала взглядом проезжавшие мимо автомобили, не решаясь поднять руку в голосующем жесте. Они казались ей слишком респектабельными, слишком чистыми для нее. Солнце закатилось за горы, стало быстро темнеть. Медлить было нельзя, и Лида подняла руку перед грузовичком с закрытым тентом кузовом.

— Тебе куда? — только и спросил пожилой водитель.

— Здравствуйте. Мне бы до города, — ответила Лида, но название города предпочла не уточнять. В конце концов, поблизости их только два, и сойдет любой.

— Эх, ты… Какая прыткая… — водитель рассматривал ее с явным неодобрением.

— Можно я в кузове поеду?

— Идет. Могу подбросить до Семинского. Согласна?

Через минуту Лида уже устроилась в кузове под тентом. Место, мягко говоря, оказалось не слишком приятным: в темноте она то и дело натыкалась на высохшие коровьи лепешки. Вероятно, в этом грузовике отправляли коров и телят с вольных пастбищ Алтая в последний путь. Лида устроилась поближе к откидному борту, где коровий запах был не таким крепким, и много часов всматривалась в ночной простор, освещаемый только светом звезд да фарами встречных автомобилей.

Ранним утром следующего дня водитель высадил ее на Семинском.

***

Лидия затруднилась бы внятно описать, что представляет собой Семинский. Само название этого места звучало как прилагательное, вот только к чему?

Семинский перевал — это было правильно и исторически точно. Но оказавшись здесь, девушка не чувствовала себя на настоящем перевале — куда ему до прекрасного Чике Тамана! Там ветер, облака плывут, горизонт отодвигается далеко-далеко… Здесь же только пологий подъем дороги да убегающие в стороны проселки. Так может быть, Семинский — это перекресток? Но с тем же успехом его можно было бы назвать и базаром, и поселком, и перевалочным пунктом дальнобойщиков.

Когда-то здесь был всего лишь один торговый ряд, где алтайки в пестрых платках предлагали туристам свой нехитрый товар. Но за последние десятилетия Семинский активно развивался, прирастая мотелями и домами местных жителей, и укрепился в своем значении центра придорожной торговли. Побродив по торговым улочкам, можно было приодеться, поесть, попить, подстричься и, конечно же, посетить платный туалет. Лиду это немало позабавило: кругом сотни гектаров первозданной природы, но сами понимаете — степь. И туристы платили.

Но Лидию Метёлкину все это интересовало постольку поскольку; она добралась на Семинский практически без денег, если не считать завалявшейся в кармане мелочи да пары жалких подмокших купюр. Ей нужна была связь, и срочно! После недолгих колебаний она направилась к кафе, где останавливались дальнобойщики.