Меридиан

22 декабря 1835. Я мельком видела лицо дорогой подруги Фенестры. Она теперь одна из них. Рядом с ней был ее Защитник, ее любовник, тоже обращенный ко тьме. Ности становятся сильнее на наших слабостях, и я не знаю, как с ними бороться. Я боюсь встретиться с ними больше всего на свете.

Джослин Уинн.

— Ты слышала? — Тенс потряс меня за плечи. — Слышала?

— Это люди. Они кричат. — Я посмотрела на потолок. Это были не отблески лампы, это были факелы.

— Нам надо идти. Сейчас же! — Тенс прикоснулся ко лбу тетушки, последним прощальным жестом.

— Мы не можем оставить ее здесь. Это просто люди из церкви. Они ничего нам не сделают. Они хотят нас напугать, и я им этого не позволю!

— Нет Меридиан. Тетушка заставила меня пообещать. Она знала, что никогда не покинет эту комнату. Подумай об этом. Она же никогда не говорила про похороны, правда?

— Но ведь это потому, что она не готова была это слышать

— Нет, она знала, что никогда не покинет это место. А мы должны это сделать.

Порыв ветра ударил в окна и заставил их дребезжать.

— Это дым, — я понюхала воздух. — Они подожгли еще одну стрелу на газоне?

Тенс схватил меня за руку.

— Ты мне веришь?

— Но…

— Ты доверяешь мне? — снова спросил он.

— Да. — Я схватила сумку и прикоснулась к все еще теплой руке тетушки в последний раз. — Куда мы идем?

— Иди за мной, — велел Тенс.

— Подожди, я должна взять…

— У нас нет времени.

Я едва волочила ноги даже тогда, когда увидела огни на газоне внизу. Раздался громкий шум, сопровождаемый злорадным весельем, и вонь от пламени усилилась.

— Мне нужна ее корзинка. Я теперь тоже швея. И дневник.

Это была самая осязаемая связь, которая у меня была с Фенестрами, с единственной Фенестрой, которую я по-настоящему знала.

— Они в безопасности. Я взял корзинку, а дневник в твоей сумке.

— Что?

— Тетушка. Она знала, что я слушаю. Пойдем, — Тенс встряхнул меня, заставляя обратить на себя внимание.

Я просунула руки в лямки рюкзака и надела его. Тенс в это время что-то искал среди стопок одеял, лежавших на полках шкафа в дальнем углу.

— Что ты делаешь?

— Где-то здесь должна быть защелка.

Я начала рыться среди одеял на полках. Рев голодного огня сопровождался псалмами, которые распевали во все горло люди снаружи. Кто-то прокричал:

— Все ведьмы да будут преданы огню на земле обетованной!

— Ага, вот она, — Верхнюю часть шкафа украшали, будто резной пряник, четыре пустые катушки из-под ниток.

— Черт, какой у них код? Она же мне говорила, больше месяца назад. Какой же он был?

— Тут нужен код?

Он повернулся ко мне.

— Что ты говорила до этого? Код для "я тебя люблю", какой он?

— Один-четыре-три.

— Точно! — Тенс вдавил первую катушку так, что она полностью исчезла в шкафу. Затем четвертую и третью, и наконец мы услышали щелчок. Затхлый воздух ворвался в комнату.

— Ступеньки?

Тенс включил фонарик и взял меня за руку.

— Доверься мне.

Я кивнула. Внизу разбилось еще одно окно, и на первом этаже послышались чьи-то шаги.

Тенс закрыл шкаф за нами. Когда послышался щелчок, дверь оказалась заперта. Додумаются ли они искать тайный проход?

Мы побежали вниз по ступеням так быстро, как только смогли. Мы спускались по узкой спирали, сделанной из дерева и металла. Шумы стали громче и сквозь щели стал проникать дым. Мне потребовалась вся выдержка, чтобы не закашляться, но глаза заслезились.

Кто-то закричал у меня над плечом:

— Посмотрите в подвале! Они где-то здесь. Найдите их.

Я испуганно повернулась к Тенсу. Он аккуратно приложил палец к моим губам. Доверься, доверься. Я слышала это слово с каждым ударом сердца.

Мы притормозили, молясь, чтобы не зашуметь. Прошли третий и второй этажи, спустились в подвал. Я не понимала где мы сейчас, и в какой точке мы выйдем. Я сжала руку Тенса, и он повернулся.

— Почти пришли.

Я шла за Тенсом, копируя его движения. Мы спускались по длинному туннелю.

— Мы пришли. Здесь можно безопасно разговаривать, они нас не услышат.

Я оглянулась.

— Где мы?

— Старая морозильная камера. Ручей протекает чуть дальше.

— Ручей? Так это же на расстоянии футбольного поля от дома.

— Все верно.

— Но как?

— Я тебе позже объясню, нам надо двигаться. Мы еще в опасности.

Мы услышали плеск воды впереди. Тенс выключил фонарь и отдал его мне. Наклонился, вытащил пистолет из кобуры на лодыжке.

Шаги приблизились, послышалось чье-то дыхание. Наконец, раскатился низкий рык — так нас поприветствовала Кустос. Я включила фонарь и опустилась на колени. Кустос лизнула меня в лицо.

Я повернулась к Тенсу когда он прятал пистолет в кобуру.

— Это пистолет?

— Да.

— Ты что, собирался… — я запнулась, не в состоянии произнести это вслух.

— Конечно.

Он относился ко мне как любой воин относится к меньшим и бессильным существам, которых они поклялись защищать. Я не оценила это выражение. Я не была бессильной и не нуждалась в спасении.

Я открыла рот, но он меня опередил.

— Я умею стрелять. Я охотился всю свою жизнь. Оружие эффективнее лука и стрел, особенно если ты голоден. Смогу ли я спустить курок защищая тебя? Без сомнения. Позволю ли я тебе спустить курок, чтобы защитить меня? Да, черт побери. Но умеешь ли ты стрелять? Ты когда-нибудь держала оружие в руках?