Мэрилин Монро

Таков этот эпизод в изложении одного из наиболее информированных прижизненных биографов Мэрилин, он неоднократно пересказывался в различных статьях и интервью тех лет, и для толп поклонников Мэрилин он был частью ее прошлого. В длительных и ожесточенных дискуссиях относительно того, досталась ли Норма Джин своему первому мужу девственной или, простите, нет, приведенный эпизод занимал весьма почетное место. Между тем, за исключением самого факта, весь эпизод — выдумка. Не было старика ревизора[5], не было золотой цепочки и лосиного зуба, не было каморки без окон, не заходила Норма Джин ни к кому в комнату… Словом, ровным счетом ничего. Хотя факт, как говорится, действительно имел место. Двухэтажный особняк — это, по-видимому, «собственный» дом Глэдис на Хайлэнд-авеню. Каморка без окон — это, скорее всего, «Лос-Анджелесский дом сирот», точнее — впечатление напуганной девочки от первых дней в нем; дом, где нет ничего своего, принадлежащего только ей, даже каморки, и никакого окна в будущее. Лучшая комната старика ревизора — символ контраста между казарменным бытом воспитанниц приюта и нормальным бытом воспитательниц. Что же до богатого старика, любителя причудливых игр с маленькими девочками… Его прототипами, по-видимому, послужили двое, с кем судьба столкнула Мэрилин. Один из них это… Док Годдар, молодой супруг «тетушки» Грэйс! С ним действительно в начале 1941 года произошел один курьезный случай. Правда, Норма Джин была тогда уже не «маленькая девочка» — ей шел пятнадцатый год. Во втором издании своей книги, как всегда, обстоятельный и дотошный Гайлс так описывает происшедшее: «В детстве Норма Джин, наверное, больше, чем кто-либо из сверстников, была отгорожена от «прозы» жизни, в том числе от ее сексуальных подробностей. Предохраняли ее от всего этого Болендеры, жизнь в обеих приемных семьях по выходе из сиротского дома постоянно контролировалась Грэйс Годдар, да и в собственном доме Годдаров все вели себя весьма осмотрительно. Учтем также, что, по сравнению со сверстниками, Норма Джин была девочкой чрезвычайно замкнутой. То есть возможностей получить сведения о сексуальной жизни у нее было немного. Поэтому первый же контакт с мужчиной в ее собственной комнате, когда ей было четырнадцать с половиной лет, наверняка потряс ее. Стремясь — сознательно, нет ли — убедиться в том, что она действительно привлекает внимание своими обтягивающими свитерами, губной помадой, заигрывающей походкой, она как вполне нормальную реакцию воспринимала ухаживания одного из соучеников. Но когда Док Годдар, ее любящий «папочка», однажды вечером, разя перегаром, ввалился к ней в комнату, сел к ней на постель и сделал то, что принято называть «французским поцелуем», она не на шутку перепугалась и была готова позвать на помощь».

Другим прототипом был и в самом деле старик — старый Джо Шенк, один из основателей студии «XX век», впоследствии слившейся с «Фоксом». Мэрилин встретилась с ним в 1946 году, когда подписала контракт с компанией «XX век — Фокс» и, какими бы ни были слухи о ее отношениях с Шенком, она, во всяком случае, смогла лично убедиться в неких «особых» пристрастиях этого голливудского могола. Впрочем, я забегаю вперед. Пока Шенк — лишь прототип старика проказника.