Мэрилин Монро. Психоанализ ослепительной блондинки

Люблю,

Мэрилин.

18 мая 1962 г

(С извинениями к Уильяму Блейку)

Друг обиду мне нанес,
Я смолчала, гнев мой рос.
Днем и ночью горевала,
В страхе слезы проливала.
И днем, и ночью гнев мой рос,
Питаясь ядом моих слез.
А утром радость — враг мой мертв,
Лежал под деревом простерт.

Уважаемая Психоаналитик,

Питер Лоуфорд попросил меня приехать в Мэдисон-Сквер-Гарден и спеть «С днем рождения» президенту на праздновании его сорокапятилетия. По словам Питера, Джек от души смеялся, когда кто-то подал ему эту идею, и похоже, что предложение ему понравилось. Я сказала, что с удовольствием сделаю это, хотя руководители студии раздражены и грозят уволить меня, если я не выйду в понедельник на съемки низкопробного фильма «Что-то должно случиться» (который уже на семь с половиной дней отставал от графика).

Мне следует рассказать вам немного о фильме, чтобы вы поняли, почему я не очень стремлюсь принять в нем участие. Это еще одна вариация комедии «Моя любимая жена» 1940 года с Кэри Грантом и Айрин Данн. Черт побери! Неужели ни одна студия не может придумать что-нибудь оригинальное в наши дни? Единственная привлекательная особенность этого фильма для меня в том, что он представляет собой вариацию (шестую!) на мое любимое стихотворение Альфреда Лорда Теннисона «Энох Арден», которое я впервые прочитала на занятиях литературы в Калифорнийском университете. Кроме профессора, я — единственный человек, насколько мне известно, кто об этом слышал. (Включая сценаристов.)

В фильме «Что-то должно случиться» (и об этом целый фильм!) имя Энох Арден было чудесным образом изменено на Эллен (это я), которая юридически объявлена погибшей после исчезновения в море. Ее муж Ник (Дин Мартин) только что повторно женился. Он и его новая жена Бьянка (Сид Чарисс) наслаждаются своим медовым месяцем, когда Эллен спасается с острова, на котором провела пять лет. По сценарию, я должна была спросить моих спасателей:

— Кто сейчас президент?

Они отвечают:

— Кеннеди.

Я спрашиваю:

— Который? — Это показалось мне смешным.

Эллен возвращается в свой дом, где ее узнает собака, но не собственные дети. Однако они чувствуют к женщине симпатию и предлагают ей остаться, доказывая, видимо, что кровь — не вода (хотя вы бы никогда не сказали так, глядя на мои отношения с родителями). Эллен притворяется иностранкой по имени Ингрид Тик. Ник, к своему ужасу, понимает, что женат на двух женщинах одновременно, старается скрыть правду от второй жены и избегает близости с ней. Предполагается, что это должно быть смешно. Может быть, у меня своеобразное чувство юмора, но я не вижу ничего смешного, когда отвергают женщину. Для меня это просто ужасно.

Если игнорировать сантименты, фильм заканчивается довольно трогательно (в общем-то, я не против, тем более что Теннисон написал именно так). Эллен видит, что ее муж и дети счастливы. Поскольку она очень добросердечная женщина, она оставляет свой дом, жену номер два, мужа и всю семью с их вновь обретенным счастьем, чего я, поверьте мне, не сделала бы за все изумруды Индии.

Бобби Кеннеди лично позвонил Милтону Гулду, члену совета директоров компании «Фокс», с просьбой пересмотреть их намерение заменить меня в фильме, если я приму участие в торжествах в Мэдисон-Сквер-Гарден.

— Извините, — ответил Гулд, — но мы просто не можем так поступить. Из-за этой дамы у нас возникли неприятности и нарушен установленный график съемок.

Все, что я могу сказать по этому поводу: «К черту вас, «Двадцатый век Фокс»», — но Бобби сделал это для меня, даже несмотря на то, что я решительно против антисемитских выпадов, которые он себе позволил. Он назвал Гулда «еврейским ублюдком» и швырнул телефонную трубку.

По словам моего человека, на съемочной площадке продюсер Генрих Вайнштейн пошутил, что я могу любого из актерского состава превратить в республиканца. Я не смеюсь. Поэтому никто не удивился, когда на двери появилось уведомление о закрытии павильона номер четырнадцать. Мне все равно. Если вы не бросили читать, пока я описывала вам сюжет, то знаете, почему этот фильм не был для меня большой потерей.

Питер Леватес, исполнительный вице-президент компании «Фокс», которого я ненавижу, сказал журналистам:

— Мы позволили пациентам бежать из психбольницы, а они едва не уничтожили ее.

С моей историей жизни вы можете себе представить, что я почувствовала, когда меня сравнили с пациентом в больнице. Студия подала на меня в суд, требуя выплаты неустойки в миллион долларов. Но вскоре они обнаружили, что Мэрилин Монро незаменима, и начали переговоры о моем восстановлении.