Мэрилин Монро. Тайная жизнь самой известной женщины в мире

Первое, что сделал Джим Догерти, когда получил письмо, в котором Норма Джин объявляла о своем намерении, — это подал заявление о лишении ее дотации от правительства, которое получали жены военнослужащих. Он был очень зол. С его точки зрения, она использовала его, получила от него все, что ей было нужно, и теперь просто выбросила. Конечно, он понимал, что она заработала на их брачной сделке, но не мог понять, что с этого получил он сам. Последние несколько лет он жил вдали от дома и наслаждался всеми прелестями жизни одинокого военнослужащего, не обремененного семьей. Одно было ясно — он не собирался облегчать ей развод. Он был настроен не подписывать никаких документов до тех пор, пока не сможет встретиться с нею. Позже он признавался, что втайне надеялся передумать, если бы ему удалось затащить ее в постель. Даже много лет спустя он все еще не признавался, что их брак не был идеальным. Он стал утверждать, что причина, по которой Норма Джин подала на развод, состояла в том, что она пыталась получить контракт на съемки в кино с MGM, а ей сказали, что с замужней женщиной не будут подписывать никаких документов. Почему? Потому что она могла забеременеть и студия в этом случае потеряет свои инвестиции. Конечно, это совершенная ерунда. (Следует отметить, что это утверждение кочует из одной биографии Мэрилин Монро в другую!) Он также сказал, что Норма Джин позднее предложила ему остаться его «подружкой», а не женой, чтобы только удовлетворить требованиям студии. Это тоже неправда. В MGM не практиковалось ничего подобного. Да, хозяева киностудий в то время предпочитали, чтобы их актрисы были незамужними, но это не имело никакого отношения к решению Нормы Джин. Она просто была несчастлива с ним и хотела развестись.

Возвратившись в июне в Штаты, Джим решил поехать в Лас-Вегас, чтобы встретиться с Нормой Джин, и был очень удивлен, не застав ее в штате Невада. Она была в Лос-Анджелесе у тети Анны, где и оставалась все это время. Когда Норма Джин открыла дверь своей квартиры на втором этаже дома Анны Ловер, первое, что заметил Джим, была Глэдис, сидевшая на кровати в большой комнате. Она выглядела возбужденной, как будто полагала, что сейчас начнется серьезная перепалка. Норма Джин спросила, нельзя ли встретиться в другое время. Она извинилась за то, что не может разговаривать с ним. Джим был удивлен — с его точки зрения, ей стоило бы извиниться за развод с ним. «Я понял, что мне больше не нужно поддерживать ее, — вспоминал он впоследствии. — Она больше не была застенчивой и пугливой молодой женщиной, на которой я женился. В ней появилась расчетливость, которой не было прежде. Там, где я жил во время последнего приезда, она поселила свою мать — это была единственная свободная кровать во всем доме. Я не представляю себе, что она собиралась делать с Глэдис — женщиной, которая была способна только бездумно смотреть в пространство и говорить о своей вере в Бога».

В течение последующих дней Джим и Норма Джин несколько раз встречались, чтобы попытаться разобраться в своих проблемах. Однажды Джим решил обратиться напрямую к Анне и пошел к ней. Он надеялся, что Анна сможет «привести Норму Джин в порядок». Однако он с удивлением узнал, что она во всем поддерживает Норму Джин. Она всегда была ее союзником. Позднее он говорил, что Анна казалась «преисполненной благоговейного страха только от того, что Норма Джин может стать кинозвездой». Скорее всего, она очень восторженно воспринимала стремление Нормы Джин реализовать свои мечты. Его обращение к Анне показывает лишь то, что он отчаянно искал способ спасти свой брак. Но почему? «Он действительно не хотел подписывать документы о разводе, — говорил его друг Мартин Эванс, — но не из-за любви. Теперь это был вопрос самолюбия.

Он привел Норму Джин ко мне домой, сказав, что ему нужно поговорить с ней в каком-нибудь тихом месте. Обычно рядом находились его мать, либо тетя Анна, либо Глэдис. Ладно, сказал я, приходи. Когда они пришли, я увидел, что она очень несчастна и не хочет больше об этом говорить. Она была в платье в цветочек, а волосы были стянуты в конский хвост. Мне она показалась очень красивой. Джим говорил мне: «Посмотри на нее, Мартин. Она не спала несколько дней, она очень расстроена». По правде говоря, мне так не казалось. Они сидели в моей гостиной, я встал и хотел уйти, но Джим сказал: «Нет, останься. Возможно, ты сможешь помочь мне образумить ее». Я чувствовал себя очень неуютно, но все же остался».

Когда они расселись, Норма Джин сказала: «Похоже, вы вдвоем решили надавить на меня. Мне это совершенно не нравится, Джимми».

«Мы совсем не собираемся давить на тебя, Норма Джин, — сказал он, согласно воспоминаниям Мартина Эванса. — Мы просто хотим, чтобы ты знала: это очень жестокий бизнес. У тебя не хватит сил на это. Я не знаю, с кем ты там говорила в своем модельном агентстве, но эти люди явно забивают тебе голову всякой чепухой. Норма Джин, это совершенно не для тебя».