Мэрилин Монро. Жизнь и смерть секс-символа Америки

Мэрилин была не единственной. В конце 40-х — начале 60-х барбитураты, особенно среди обитателей Голливуда и представителей творческих профессий, живших в иных местах, вообще были чрезвычайно популярны. Барбитуратами пытались лечить всё — усталость, бессонницу, головную боль, плохой характер, едва ли не простуду.

В начале 1950 года Мэрилин перепало несколько маленьких и по длительности, и по значению ролей в фильмах "MGM" и "20th Century Fox": "Шаровая молния", "Хук справа", "История родного города". Контракт с ней ни одна из студий подписывать не торопилась: у всех уже были "штатные блондинки".

Зато весной ей улыбнулась удача: хотя роль Монро в начавшемся сниматься в то время фильме Джозефа Манкевича "Всё о Еве" была, уже по недоброй традиции, невелика, сам фильм можно без преувеличений причислить к голливудской "золотой классике". Все, наверное, помнят, что в центре сюжета — противостояние сорокалетней звезды театральных подмостков Марго Ченнинг (ее сыграла Бетт Дэвис) и Евы (Энн Бакстер), юной хищницы со сладенькой улыбкой, которая, прикидываясь восторженной поклонницей, постепенно отнимает у Марго ее роли и ее славу.

Даже не второ-, а третьестепенный персонаж Монро мисс Кэссуэл — тоже актриса, совсем молоденькая. В некотором смысле Мэрилин играет себя: старлетку, мечтающую о ролях и ищущую покровительства "больших и сильных мужчин", трогательную простушку, может быть, очень даже непростую внутри.

"Коронная сцена" мисс Монро/Кэссуэл — на лестнице в доме Марго, где старлетка потягивает шампанское, якобы непринужденно и беззаботно, в окружении "серьезных" (и по сценарию, и в жизни) людей. За каждым мельчайшим ее движением хочется наблюдать бесконечно.

Мэрилин едва не сорвала съемки своими постоянными опозданиями. Этому ее свойству, выводившему из себя еще начальство на парашютной фабрике, где работала Норма Джин, Рэнди Тараборелли посвящает милейший пассаж, который невозможно не процитировать:

"Думая о маленькой роли Мэрилин в фильме "Всё о Еве", стоит еще сказать, что Мэрилин делала все, что могла, чтобы не опаздывать, но это оказалось не в ее силах. Однажды актер Грегори Ратофф сказал о Мэрилин: "Эта девочка станет великой звездой!" Селеста Холм закатила глаза и заявила: "Ты так думаешь, потому что она заставляет всех себя ждать?" Действительно, в последующие годы очень много говорилось о неспособности Мэрилин приходить вовремя куда бы то ни было. Фактически она опаздывала всегда — шла ли речь о работе или просто о встрече с приятелями за кофе. Повод не имел значения, все знали, что она опоздает. Это была очень раздражающая привычка, но, поскольку она была тем, кем она была, большинство людей примирились с этим. Ясно одно — она умела в один момент осветить любую комнату своим присутствием. "Это не я всегда опаздываю, это все остальные постоянно куда-то торопятся!" — как-то язвительно заметила она".

Летом и осенью 1950 года Мэрилин куда меньше общалась с Джонни Хайдом, чем прежде. Она возобновила приятельство с Шенком, много времени проводила с новыми знакомыми в "салоне" Руперта Аллана, подружилась с известным репортером Сиднеем Сколски (возрастом и характером он вполне годился на роль ее очередного "эрзац-отца", но любовником Мэрилин не стал), посещала курсы при Калифорнийском университете.

А здоровье Джонни резко ухудшилось. Старая болезнь сердца грозила вот-вот доконать его. Хайда изматывали боли и слабость, он знал, что скоро умрет, и врачи его не обнадеживали. Мэрилин — теперь она жила вместе с Наташей, Наташиной маленькой дочкой Барбарой и собачкой Джозефиной, крохотной капризной чихуахуа, — все реже удавалось заставить себя навестить его. Несмотря на неприязнь к Джонни, Наташа была возмущена черствостью и неблагодарностью подруги и даже обещала, что притащит ее к нему силой. Мэрилин оправдывалась тем, что ей невыносимо тяжело смотреть на страдания близкого человека.

А он, уже не вставая с постели, продолжал настойчиво предлагать Мэрилин руку и сердце и не прекращал заниматься ее делами.

Хайду даже наконец удалось убедить Дэррила Занука заключить с Мэрилин контракт — сроком на семь лет и с окладом на 500 долларов.

…Джонни Хайд умер от обширного инфаркта миокарда 18 декабря 1950 года. За несколько дней до убившего его приступа Хайду стало лучше, и он, чтобы отвлечься от тягостных дум, отправился в Палм-Спрингс, откуда "скорая помощь" привезла его в частную больницу в Лос-Анджелесе. Медсестра шепнула Монро, прибежавшей, когда Джонни был уже мертв, что перед смертью он громко звал ее: "Мэрилин! Мэрилин!"

Брошенная жена Хайда передала через третье лицо, что присутствие Мэрилин на похоронах нежелательно. Но все же они с Наташей пробрались на церемонию — в скромных траурных костюмах и шляпках, какие носила прислуга, с окутанными черными вуалями лицами.