Мерлин

Воздух вокруг задрожал, таково было напряжение силы. Камни священного круга из серых стали синими, словно из наэлектризован­ного воздуха сгустилась стена мерцающего стекла; направленная на меня неприязнь друидов вместе с моим присутствием разбудила спя­щую мощь омфалоса — центра силы, над которым насыпали холм.

Я видел обитателей Иного Мира, которые расхаживали среди кам­ней. Один из них, высокий, с лучезарным ликом указал на Седалище друидов, где сидел перед тем Хафган. Я впервые видел Древнего, но отчасти ждал этого и потому не удивился. Никто больше его, понят­но, не видел; я тоже не подавал виду, что происходит нечто необыч­ное.

Древний указал на каменную плиту в точке наибольшего сгущения силы. Я взглянул. Она, как и все остальные, была теперь синей и не­много светилась. Я вскочил на камень и услышал за спиной изумлен­ный вздох. Лишь верховный друид мог коснуться этой плиты и то, раз­умеется, не стопой!

Однако я стоял на плите, и она поднималась в воздух — сила сгу­стилась настолько, что подняла камень вместе со мной. Отсюда, с вы­соты, я заговорил — вернее, через меня заговорил Древний, потому что слова были не мои.

— Слуги Истины, довольно выть! Слушайте! Воистину вы счаст­ливы между мужами, ибо ныне исполняются пророчества. Многие жили и умерли с мечтою об этом дне.

Что вы дивились, когда мудрейший из вас возвестил вам Иисуса Христа, Который есть Путь и Истина? Не вы ли всемерно стремились к истине, что же ослепли теперь?

Поверили вы, видя парящий камень? — Я видел, что они не верят, хотя многие испуганы и ошеломлены. — Может, вы поверите, если все камни пустятся в пляс?

В тот миг я и впрямь верил, что мне это по силам, надо лишь хлоп­нуть в ладоши, или крикнуть, или подать какой-то иной знак — и кам­ни сами вылезут из земли, чтобы закружиться в бешеном танце.

Я верил, поэтому хлопнул в ладоши и громко крикнул. Голос пока­зался мне чужим, так гулко раскатился он по долине, отдаваясь в со­седних лощинах и балках; задрожали сами камни магического кольца.

И тут один за другим камни полезли из земли.

Они выдергивали свои основания, словно зубы из десны, волоча за собой грязные комья, и повисали в воздухе. А повиснув, древние кам­ни начинали поворачиваться.

Они кружились сперва медленно, потом все быстрее и быстрее — каждый камень, проносясь над землей, вращался вкруг собственной оси.

Друиды смотрели в ужасе и изумлении, кто-то кричал от страха. Я про себя подумал, как это красиво: тяжелые синие камни вертятся волчком, пролетая в сияющем воздухе, словно во сне.

Может быть, это и впрямь был сон. Если так, он пригрезился нам всем, ибо мы смотрели во все глаза, разинув рты от изумления.

Камни пронеслись раз, второй, третий. Со своего места на Седали­ще друидов я услышал собственный голос, чужой, высокий. Он то ли пел, то ли смеялся тому, что камни танцуют в воздухе.

Я снова хлопнул в ладоши, и камни рухнули на землю. Она заколе­балась под их тяжестью, пыль поднялась столбом, а когда рассея­лась, стало видно, что некоторые камни встали в прежние ямы, а дру­гие остались лежать, где упали. Один-два раскололись на куски, и кольцо утратило былую правильность.

Камень, на котором я стоял, опустился на свое место, и я сошел на землю. Блез бросился ко мне — лицо его горело изумлением. Он схватил бы меня за плечи, если бы Хафган не остановил его словами:

— Не трогай его, пока не пройдет авен.

Блез шагнул назад, взглянул на Седалище друидов и указал на не­го пальцем.

— Да будет это знаком истины для тех, кто усомнится в виденном сегодня!

Я взглянул, куда он указывал, и увидел свои следы, глубоко впе­чатанные в Седалище друидов.

Так Великий Свет возвестили Ученому братству. Одни уверовали, другие нет. Хотя никто не мог отрицать увиденного, некоторые припи­сали чудо иному источнику.

"Это Ллеу-Солнце!" — говорили одни. "Матонви! — уверяли дру­гие. — Кто еще мог бы такое совершить?"

Под конец Хафган вышел из себя.

— Вы зовете меня мудрым предводителем, — горько произнес он,

— но не хотите идти за мной. Ладно, отныне ступайте кто куда хочет. Я не останусь главным у таких глупцов и невежд!

С этими словами он двумя руками поднял жезл и переломил его через колено, потом повернулся спиной и зашагал прочь. Ученое брат­ство было распущено.

Мы пошли за Хафганом — Блез, Харита, я и еще два-три человека

— в лощину, где ждали дружинники. Здесь мы сразу свернули лагерь и двинулись на юг к Ир Виддфа. Хафган хотел еще раз взглянуть на великую гору и показать нам место, где он родился.

Сперва он еще сердился, вспоминая Гарт Греггин, но это вскоре прошло, и он даже развеселился. Он пел, смеялся, долго беседовал с моей матерью, словно человек, сбросивший докучное бремя и исце­лившийся от мучительной боли. Блез тоже заметил эту перемену и так мне ее объяснил:

— Слишком разрывалось его сердце. Думаю, он торопил решение, так что теперь все кончено и он свободен идти собственным путем.

— Между кем же он метался?