Мэррилэнд: ледяная принцесса (СИ)

Торин считал дни только тогда, когда попал в этот мир. Долго считал, дошёл до 1000 с лишним зарубок на одном из брёвен. А потом перестал, потому что не видел в этом никакого смысла. Зачем? Он не стареет, ничего не болит, дом есть, в лесу полно дичи, а в озере — рыбы. Все было прекрасно. До тех пор, пока в его лесу не появилась женщина.

И не сказать, что она была ужасна, или капризна, или противна собой, нет. Наоборот. С ней было весело и интересно. Она не ныла, не скандалила, не пыталась руководить и командовать. Более того, пообвыкшись, она принялась во всем ему помогать. Принцесса — а не брезговала ни тряпку в руки взять, ни за водой сбегать, ни птицу ощипать. Удивительная.

И все же он снова начал считать дни.

С самого мига их знакомства он знал: эта женщина не для него, как бы ему ни хотелось иного. Слишком молода для такого старика. Ей чуть больше двадцати, она только начала жить, а ему? Торину было почти сорок, когда он попал сюда, а теперь он и вовсе годился ей даже не в отцы, а в деды. К тому же она принцесса, а он никто.

И все же ему было ужасно трудно не думать о том, что могло бы быть.

Торин никогда не считал себя красавцем и любимцем женщин. Любовницы у него были, в Барсе к этому делу относятся просто и без жеманства. Была и девушка, которую он собирался взять в жены — дочь знакомого лавочника, хохотушка с ямочками на круглых щёчках и двумя толстыми чёрными косами. Она, конечно, давно забыла Торина, ну а он о ней тоже почти не вспоминал. Любви к ней он точно не испытывал, просто пора было остепениться, да и детей своих хотелось. Сейчас сложно было даже вспомнить, как ее звали. Бленда? Бренда? Белинда? Да какая разница!

Гейна была другая, совсем другая. Такая, какие ему никогда не нравились. Худющая — обнять и плакать. И видно по ней, что пухленькой не станет никогда, не то строение тела. Веселья в ней нет совершенно, зато язвительности хоть отбавляй. Умная — а кому из мужчин интересен женский ум? У них и своего хватает. И вдобавок стрижена под мальчика. И никаких женских уловок вроде притворной застенчивости и нарочитой слабости. Наоборот, стремилась все делать сама, даже дрова пыталась колоть, дурочка упёртая.

Так какого демона он порой при Гейне краснел и терялся, как мальчишка?

А началось все в тот день, когда она заставила его лечь в одну постель. Он тогда вдохнул ее запах и пропал. Как с головой в неё провалился.

Последующие дни стали его персональным адом. Он внимательно наблюдал за Гейной, за каждым жестом, каждой ее улыбкой, такой редкой и оттого более ценной.

На самом деле Торин в его раю не нужна была женщина. А такая вот — никогда не была нужна. Но отчего-то она его тревожила, всколыхнув давно забытые ощущения. Он не хотел ничего менять, его все устраивало. К тому же ее скоро найдут и заберут, а он останется.

Но у Гейны, кажется, на этот счёт было другое мнение.

— Научи меня драться ножом, — однажды попросила она.

— Зачем? Рядом со мной ты в безопасности.

— Я не всегда буду рядом с тобой. Ты ведь раньше учил барсельских мальчиков управляться с оружием. Научи и меня.

Зря он ей рассказывал о своём прошлом. Теперь это обернулось против него.

— Ну пожалуйста, Торин! — она умоляюще заглядывала ему в глаза, и он сдался.

А почему нет? Никому не будет худо. Вспомнить бы ещё, как это делается…

Первый урок решили проводить на берегу озера, на песке. Без тяжёлой меховой одежды было проще и удобнее. Песок был холодный и влажный, под ногами практически не проминался и не скользил.

Торин всегда учил новичков на песке, только на сухом.

— Для начала я научу тебя правильному замаху, — сказал барселец. — Встань ровно. Раздвинь ноги и чуть согни в коленях. Руки тоже согни. Локти шире.

Она проглядела на него как-то странно. Торин бы покраснел, но краснеть давно разучился. Подошёл к ней, положил руки на локти, поставил в правильную позицию. Встал сзади, придерживая ее правое предплечье.

— Сожми руку в кулак. Ты маленькая и слабая, убито человека не сможешь, но покалечить — запросто. Главное — знать слабые точки. Это лицо, запястье и локоть. Колоть не нужно, можно нож сломать. Резать широким движением, вот так.

Он направлял ее тело, учил, показывал. Потом отходил в сторону и говорил, что она делает неправильно, а что получается хорошо.

— Смотри, как одет противник. Скорее всего, локоть, грудь и бока будут закрыты несколькими слоями одежды. И вот ещё: достала нож — бей. Не готова бить — не доставай. Только разозлишь противника.

Гейна кивала и старательно делала все, что он говорит. Быстро выдохлась, тяжело дышала.

— Твоя физическая форма никуда не годится. Слабая, как цыплёнок.

— Я… да. Всю жизнь провела в замке, никуда и не выходила особо. Мешки не таскала, от врагов не бегала.

— Плохо. Нужно брать себя в руки. Начни хотя бы плавать.

— Я… не умею. Научишь?

— Может быть, позже, — он отвёл глаза. — Пока ограничимся ножами.