Merry dancers (СИ)

Каспар вздрогнул от этих слов, а для отца это была просто работа — профессионализм, который позволял отзываться о жертвах и преступниках с цинизмом. Ещё повезло, что именно ему — как штатному адвокату от Визенгамота, поручили вести это дело. Касательно положения тела отец был прав: экспертиза не смогла распознать характер удара, так как он был не слишком слабым и не был слишком сильным, а следы на шее Уилкис могли свидетельствовать, как и о завязавшейся до этого драке, приведшей к падению, так и о том, что Риддл приложил её о камень намеренно. У него у самого были гематомы на груди и след от заклятия Ступефай, едва коснувшегося его плеча.

— Ничего, Джоркинс должен добиться моего посещения, — проскрежетал отец, остервенело листая подшивку с делом Риддла. — Глупый мальчишка, чтобы он не натворил, мы можем добиваться лишь смягчения приговора в суде. Хорошо еще, что есть свидетельства преподавателей о том, что он был примерным студентом без нареканий!

— Том никогда бы, — но Каспар осекся и не продолжил. В его голове вертелось много мыслей, ведь Риддл на самом деле не был так идеален, как считали профессора. Министерство и аврорат не докопались до его настоящей биографии, и Каспар умолчал перед своим отцом о том, что его друг — потомок Салазара Слизерина. Это делу бы никак не помогло. — Я знаю его, он не такой. Я тоже хочу с ним повидаться, отец, хочу поговорить с ним, быть может, он доверится мне, как лучшему другу?

Крауч-старший смерил сына недовольным взглядом, будто сказанное выше прошло мимо его ушей.

— Ты вообще слышал меня? Если меня не пускают, то тебя и подавно.

В дверь постучали, затем она отворилась на четверть, и в проем втиснулось лицо, испещренное сетью веснушек.

— Хорошие новости, Калеб, — произнесла «голова» Коди Джоркинса — улыбчивого аврора и лучшего друга Крауча-старшего. Он был ушами в деле Риддла. — Несмотря на этого занозу Робардсона, Макфи подписал разрешение на посещение заключенного. — Крауч-старший так и застыл на месте, глядя на друга, который, наконец, соизволил пройти в кабинет. — Привет, Каспар, — добродушно поздоровался он.

— Шутишь? — в голосе Калеба читалось искреннее удивление. — А как же… Как же Соммерс? Он ведь был категорически против!

Соммерс был заместителем и подпевалой главы аврората Джерома Макфи — до мозга костей человеком министра.

— Ну, кажется, на днях он обещался съесть свои носки, если тебя допустят к Риддлу до суда. Хотелось бы на это посмотреть, — просмаковал Коди, накручивая на палец цепочку от карманных часов.

— Когда? — выдавил Калеб, не веря тому, что услышал.

— Завтра в одиннадцать, и не опаздывай, — Джоркинс подмигнул и щелкнул пальцами, довольный принесенной вестью.

— Отец, я могу пойти с тобой? — подал голос Крауч; он так переживал, что его кадык гулял вниз-вверх.

Острый взгляд Крауча-старшего пригвоздил сына к креслу.

— Каспар, ты иногда намеренно хочешь разозлить меня?

— Постой, Калеб, не горячись, — перебил Коди, подходя ближе к Каспару. — Думаю, что ему можно будет пройти к Риддлу. Он ведь планирует поступать в Университет Политики и Судебного дела…

— Да, но на факультет Менталистики, так что…

— Никто ведь об этом не знает, Калеб, кроме тебя, — Джоркинс снова задорно подмигнул теперь уже Каспару, придержавшему язык за зубами, пока решалась судьба посещения Риддла. — Я думаю, что присутствие Каспара может повлиять на течение беседы и на её правдивость…

Прошел месяц с тех пор, как закрыли Хогвартс и посадили под стражу Тома, и только сейчас, спустя этот месяц, проведенный в министерстве вместе с отцом, Каспару наконец удалось его навестить. Для его присутствия при допросе не потребовалось даже обращаться в верхи. Охранник на входе в камеры был хорошим знакомым Джоркинса и практически с легкостью согласился впустить любознательного абитуриента политакадемии. На самом деле это было верхом неблагоразумия с его стороны, и случись кому заметить, что в камеру к Риддлу попали два человека, а не один, его бы сразу уволили, даже не разбираясь. Каспару и отца-то едва удалось убедить в правильности своего присутствия.

— Каспар? — Том отлепился от перегородки туалета, но не сделал и шага. От сидения в лишенном света солнца помещении его и без того белая кожа приобрела зеленоватый оттенок. Щеки, поросшие щетиной, впали, а черные глаза потеряли блеск. — Что ты тут делаешь?

Еще никогда в словах Риддла не было слышно такого удивления. Видимо, заточение в полном одиночестве сказалось на нем не в лучшую сторону.

— Рад тебя видеть, — с неуместной улыбкой произнес Каспар, но тут же затих под строгим взглядом отца.

— Мистер Риддл, — сдержанно произнес Калеб, — давайте присядем.

На лице Крауча-старшего невозможно было прочитать, что он знал Риддла в более мирной обстановке. Профессиональная маска стирала все предпочтения, но, в то же время, ему — как адвокату, можно было верить.