Мерседес из Кастилии. Красный корсар.

— Сеньор Колумб, я рада вашему возвращению, — сказала Изабелла, когда генуэзец вошел и преклонил перед нею колена. — Теперь все недоразумения устранены. Надеюсь, отныне мы будем действовать сообща, стремясь к одной великой цели. Встаньте, сеньор, и вот вам залог моей дружбы и покровительства! — С этими словами королева протянула ему руку.

Колумб поцеловал ее и поднялся с колен. Все присутствующие преисполнились надежды, ибо, как это ни странно, именно с этого мгновения великая мечта начала облекаться плотью. После длительного периода, когда слова Колумба подвергались сомнениям, а сам он — насмешкам и унижениям, это был первый миг его признания и торжества.

— Сеньора, от всей души благодарю вас за доброту, — проговорил Колумб с серьезностью и благородством, которые немало способствовали его успеху. — Она мне особенно дорога, потому что сегодня я меньше всего на нее рассчитывал. Нам предстоят великие дела, и я верю, что все мы сумеем достойно исполнить свой долг. Надеюсь, что и король не откажет моему предприятию в своем высоком покровительстве.

— Вы служите Кастилии, сеньор Колумб, а в этом королевстве ничего не делается без согласия и одобрения короля Арагонского. Дон Фердинанд при всей его мудрости и крайней осторожности тоже склонился на вашу сторону, хотя и не столь поспешно, как увлекающая и доверчивая женщина.

— С меня довольно мудрости и доверия Изабеллы Кастильской, — ответил мореплаватель с такой искренностью и достоинством, что невозможно было не принять его комплимент. — Одного этого достаточно, чтобы впредь оградить меня от насмешек пустоголовых бездельников. Я возлагаю на вас все свои надежды. Отныне и, надеюсь, навсегда я слуга и подданный вашего высочества!

Правдивый тон и гордая осанка Колумба произвели на королеву огромное впечатление. До сих пор она его мало знала и ни разу не испытывала на себе того влияния, какое его вид и речь обычно оказывали на собеседников. Он не обладал утонченностью придворного, приобретенной годами праздной жизни, однако отсутствие внешнего лоска не могло скрыть сущности его возвышенной и могучей натуры, проявлявшейся буквально во всем. Умение властвовать над людьми и глубокая серьезность сочетались у Колумба с непоколебимой и пылкой верой в себя, которая придавала особую убедительность всем его словам и поступкам. Особенно высоко в нем было развито чувство справедливости в том смысле, как его понимали в те времена.

— Благодарю вас, сеньор, за такое доверие, — ответила Колумбу королева, удивленная и обрадованная его словами. — Пока бог не отнимет у меня власть и право решать, ваши интересы и судьба давно задуманного вами плана будут находиться под моим особым покровительством. Однако не следует забывать о короле: ведь он тоже примкнул к нам и теперь будет ждать результатов ваших открытий с таким же нетерпением, как и мы.

Колумб поклонился в знак согласия.

Тут дон Фердинанд вошел в залу и присоединился к разговору, словно для того, чтобы показать, что он тоже готов поддержать обещания своей жены.

— Наш беглец вернулся! — радостно обратилась Изабелла к мужу; глаза ее сверкали, и лицо раскраснелось не меньше, чем лицо Мерседес, которая находилась тут же и видела все происходящее. — Наш беглец вернулся, и теперь надо сделать все возможное, чтобы он без промедления смог отправиться в свое великое путешествие. Если ему действительно удастся достичь берегов Индии и Катая, это будет для христианской веры такое торжество, какое превзойдет по своему значению даже освобождение наших земель от мавров!

— Рад снова вас видеть в Санта-Фе, сеньор Колумб, — учтиво проговорил король и, обращаясь к Изабелле, добавил: — Если он сделает хотя бы половину того, на что вы, видимо, рассчитываете, нам не придется сожалеть о своем решении. Возможно, ему не удастся увеличить могущество королевства Кастильского, но, может быть, сам он, как кастильский подданный, обогатится настолько, что не будет знать, куда девать свое золото.

— Добрый христианин всегда найдет, на что употребить свои богатства, пока гроб господень остается во власти неверных, — отозвался Колумб.

— Как! Вы замышляете еще и крестовый поход? — быстро спросил Фердинанд своим резким, крикливым голосом. — И это одновременно с вашими открытиями?

— Да, ваше высочество. Именно на это я и хотел употребить те богатства, которые несомненно принесет открытие нового пути в Индию!

Энтузиазм мореплавателя вызвал у Изабеллы улыбку, хотя, по совести говоря, слова его встретили отклик в ее набожной душе. Жаль только, что век крестовых походов отошел навсегда!