"Мерседес" на тротуаре (СИ)

— Дьявол, забыла. — запахнув халат она вылетает на мороз. Подхожу к окошку и вижу, как во двор въезжает Toyota Sprinter со знакомыми номерами. Вот уж поистине: тесна вселенная для звезд. Все время друг на друга натыкаются. Из машины выбирается мой дорогой интеллигентный бандит, главарь шайки «джипиков». Парочка московских сторожевых встречает его как лучшего друга, забежавшего со своей бутылкой и закуской. Лидочка с гостем по-деловому направляются к гаражу. Этот парень здесь не чужой. Забавно. Все как в скверном анекдоте: вернулся муж, настало время искать шкаф. Прячу журнальчики за пояс брюк, накидываю свою меховую курточку и бегу к лестнице на чердак.

* * *

Тест на выживание я все же сдал. Сложно сказать, как себе объяснила Лидочка мое отсутствие. Но еще сложнее было бы ей объяснять «интеллигенту» мое присутствие. А я мужчина благородный, стараюсь лишних сложностей дамам не создавать. Дамам и, заодно, себе.

Прыжок с крыши через забор не показался мне самым приятным ощущением в жизни, но, собственно, выбирать не приходилось. Я приземлился в сугроб и услышал жуткий треск у себя пониже спины. Едва поджившие ожоги бурно протестовали против моего к ним отношения. Пора лечиться. В смысле: ехать в больницу и искать Екатерину Владимировну. Никто, кроме нее, меня спасти не способен. Торчу на остановке битых пол часа. Как на зло: ни одного автобуса. Можно было бы поймать мотор. Тем более, что маячить в двух шагах от настойчивого преследователя и, по некоторым данным и моим личным наблюдениям, бандита — просто глупо. Но в легковушке невозможно ехать стоя, а сидеть мне противопоказано. Как верно подметил подполковник Василий Игнатьевич — геморрой.

Спустя час вполне благополучно добираюсь в больницу на том же громыхающем сорок пятом. Вообще-то время утренних посещений уже закончилось, а вечерних — еще не наступило. Нормальные, добропорядочные граждане доступа к больным родственника и друзьям не буду иметь еще часа три. Но я не отличаюсь бюргерской добропорядочностью, а уж о нормальности и говорить не стоит. Через служебный вход, походкой инспектора горздавотдела решительно врываюсь в больничные покои.

— А где колбаса!? — Лешка в своем репертуаре. Если он хотя бы раз в два дня не подколет меня, то зачахнет и никакие пилюли и капельницы не спасут его увядающий организм.

— А где твои соседи? — В палате никого кроме брата нет. Это, в общем, меня устраивает.

— Не выдержали моего общества и сбежали в буфет.

— Ясно, а твоя колбаса предпочла остаться в магазине. Спившимся дворникам не на что покупать такие шикарные подарки. — Не остаюсь в долгу перед любимым родственником. — Зато о пище духовной я позаботился. Танцуй! — Предлагаю, в упор разглядывая его загипсованную конечность. — Два замечательных журнальчика с картинками.

— Неужели «Плэй бой»? Не боишься? — Я понимаю, что сейчас наврусь на очередной прикол. Но не могу отказать больному брату в удовольствии. Он наверняка в больнице без своего компьютера от скуки загибается. Пусть отведет душу.

— Чего я должен бояться?

— Если Лариска увидит в моих руках посторонних женщин, она мне глаза выцарапает.

— Замечательно. А я здесь причем? — Захожу в расставленную ловушку еще на пол шага.

— А тебя она кастрирует, чтобы провокации не устраивал. — Теперь я вижу: Леха оттянулся, можно переходить от светской части беседы к деловой.

— Понятно. Я все предусмотрел. С теми картинками, что я принес, ты сохранишь глаза, а я — способность к воспроизведению себе подобных. — Лезу под куртку за журналами. Лешка не унимается:

— За глаза спасибо. Но стоит ли воспроизводить тебе подобных? Есть ли в этом польза для человечества?

— Есть, есть. Успокойся. Лучше погляди на фотороботы преступников и скажи: который из них тебя сбил. — Разворачиваю перед братом журналы.

— Вот этот-Лешка, не задумываясь, тыкает пальцем в фотографию темно-синего Mercedes G500. Текст статейки об этой шикарной коробченке я успел проштудировать у Лидочки.

— Да, брат, у тебя губа не дура. Знаешь, под какую машину кинуться…

— У меня особого выбора не было. — Леха равнодушно разглядывает угловатые контуры G500. — Машина, как машина. Немного старомодная.

— Это точно. — Соглашаюсь я. — Видимо за старомодность немцы оценивают эту штучку немножко дороже 100.000 долларов.

— Вот эта халабуда — сто тысяч долларов? — По-моему, брат себя сразу зауважал. Еще немного и зазнается. Он напряженно шевелит губами и резюмирует:

— На меня наехала моя зарплата за двадцать лет напряженной беспорочной работы. Как я только выжил, после встречи с такой суммой?

— Рано радуешься, братец. То, что колесами не раздавили, это, конечно, замечательно. Но вряд ли на этом приключения закончатся. К тебе никто не приходил из людей малознакомых и малоприятных? — Лезу в нагрудный карман за выпиской из ГАИшного списка.

— Нет, вроде. Из малоприятных — только ты, а незнакомые и вовсе не было. — Он еще продолжает шутить. Ему бы мои приключения последних дней пережить, глядишь, легкомыслия и поубавилось.