"Мерседес" на тротуаре (СИ)

— Нет, это такие прыгуны как я попадают в больницу из-за нормальных людей. — Пристраиваюсь рядом с ней. Мы поднимаемся по лестнице нога в ногу, как солдаты на параде. — Вот взять, к примеру, меня.

Она внезапно останавливается. В серых глазах ни тени улыбки. Мои шансы равны нулю. Это очевидно. Но я продолжаю барахтаться:

— Я оказался в больнице из-за совершенно нормального человека. — Я жду реплики. Должна же она сказать хоть что-нибудь? Но самая гуманная профессия воспитывает самых жестоких людей. Врачиха пожимает плечиками, отворачивается и продолжает свое восхождения по бесконечной лестнице вверх. Уже без меня. Я провожаю взглядом ее чуть полноватые ноги. Из горла, как-то само собой вырывается беспомощное: «Вот…»

Наверное, я представляю собой зрелище печальное, потому что на пол пролета выше меня каблучки перестают постукивать по, отполированным тысячью ног, ступенькам. Сероглазая смилостивившись, спрашивает:

— Из-за кого же вы оказались в больнице?

— Из-за вас.

— Глупости. — Коротко ставит диагноз чудо в белом халате, и снова каблучки стучат, унося ее вверх, прочь от меня.

Три фразы — две секунды отделили миг надежды от бездны отчаяния. Никак не думал, что стану переживать из-за женщины. Надеялся, что перерос это как ветрянку или краснуху. Оказывается, мужская глупость неизлечима и время перед ней бессильно…

* * *

Капитан встречает меня как старого приятеля: ленивым зевком и фразой, общий смысл которой сводился к двум словам: чего приперся. Ни тени раздражения, ни намека на наше вчерашнее, скандальное расставание. Нагловатая фамильярность, но безо всякой неприязни.

Я, конечно, тоже получил образование не в институте благородных девиц, но фамильярность капитана Щеглова меня задевает. На пикник мы вместе не выезжали, водку на брудершафт не пили и, вообще, я даже не знаю: как его зовут. Капитан Щеглов и номер кабинета — вот и вся информация которой я обладаю. Да большего мне и не требуется. И вдруг нате вам: «чего приперся»?

— Я был у брата в больнице. — Отчитываюсь перед жрецом Фемиды и жду реакции.

— Как брат? Как его здоровье? — Не дать, не взять — друг дома. Можно подумать не его приятели вчера названивали и предлагали мне ограничить свое любопытство рамками рекламных буклетов.

— Ничего. Поправляется. Я собственно зашел помочь охоте на «глухаря».

— Ха-ха-ха. — Вполне свойски воспринимает мою шутку капитан. — А ты молодец. Только, знаешь, сейчас на глухаря охотиться нельзя. Я же тебе объяснял: не сезон. Вроде умный интеллигентный мужик, а простых слов не понимаешь.

— Не понимаю. — Мне спорить, резона нет. Моя задача — проверить автомобильный номер и узнать фамилию владельца великолепного транспортного средства, исключительно арийского происхождения. — Да вы, товарищ капитан, на меня время не тратте. Просто скажите: как можно не найти машину, если известен ее номер? Объясните и я все пойму.

— А кто вам, уважаемый господин Петров сказал, что номер машины известен? — Глаза у капитана голубые и искренние. Ни дать, ни взять живое воплощение кристально-чистой души России. Ему бы статуей в Центральном парке стоять. Все бы старушки приходили молиться на эти искренние до наивности глаза.

— Брат. Я же вам от него привет передал. Вот он, привет. — Достаю из кармана аккуратный желтенький листочек Post-it фирмы 3М, разворачиваю, как Арутюн Акопян, разворачивает порванную газету. Из бумажки не вылетает голубь и не выскакивает разъяренный тигр. С бумажки в честные глаза следователя глядит набор цифр и букв: 47–35 НББ. — Леша говорил, что этой информацией с вами уже делился.

— А как же, — обрадовано подпрыгивает следователь за своим допотопным столом. — Было дело. В протоколе помечено.

— Ну?

— Баранки гну. — Не сбавляет обороты шутник. Мне уже самому начинает казаться, что мы с капитаном в один детский сад ходили, на одной педальной машинке в парке катались и горшок делили на двоих как лучшие друзья. — Только с номерком незадача вышла. Не правильный номерок твой брат запомнил. А, может быть, от удара цифры смешались и вышел полный винегрет.

Этот парень никуда не спешит. Мне кажется, у него никаких дел до две тысячи десятого года не предвидится. Он готов со мной трепаться до конца рабочего дня. Но с одним условием: никакой служебной информации в беседе. Ни за какие деньги. Я так не согласен.

— Нет, товарищ следователь. У брата на плечах не тот котелок, что бы в нем винегрет готовить. Если он цифры запомнил, значит именно они, и именно в таком порядке на злополучном Мерседесе присутствовали.

— Во-первых, не следователь, а дознаватель. Во-вторых, боюсь расстроить, но против фактов не попрешь. А факты говорят вот о чем: государственный регистрационный номер 47–35 НББ присвоен автомобилю ЗАЗ 968 1975 года выпуска, принадлежащему господину Глущуку А.М. Машина с 1986 года не проходила техосмотры. Единственное совпадение с пресловутым Мерседесом в том, что Запарожец тоже белый. Но, согласись, дорогой ты мой писатель, это еще не повод объявлять его Мерседесом.