Мерцание экрана

– Я ничего не знаю о Кум-23… кроме слухов, – слегка запнувшись, ответил Валиенте.

– Он ими командовал, – безжалостно продолжила Ши. – Двадцать наемников наскочили на мирную колонию. Даже не знаю, почему для них это важно, но они поместили всех людей в…

– В Кум-23 произошла бойня? – спросил Линсей.

– А море – это большая лужа. – Она говорила так спокойно, будто мысленно читала сценарий. – Я уже не помню, кто их финансировал – на Ближнем Востоке тогда царил полный бардак, но то, что они сделали в Кум-23, должно было стать предупреждением. Потому что все, что у них осталось, – это…

– Зачем ты вообще ее слушаешь? – перебил Валиенте.

– Не знаю, как он тебе представился, но, насколько нам известно, его настоящее имя – Мартин Венхаус. У него шрам через всю спину, начинающийся от левой подмышки. Он великолепно владеет всеми видами оружия и даже без него опасен и жесток. Он…

Валиенте поднял голову. Взгляд Линсея сверлил его, как бурав.

Оба мужчины дернулись, но рука Линсея оказалась быстрее. Надо было действовать раньше. Рука с пистолетом плавно поднялась, и Валиенте ждал выстрела. Он знал, что будет удар и онемение. Боль придет позже. Или не придет уже никогда.

Но ничего не случилось.

Исчез даже пистолет.

В ту ночь Линсей спал в палатке, обняв пистолет, и ему снилось, будто он падает. Когда он проснулся, сон обернулся правдой. В нескольких футах под ним оказалась густая трава, и он приземлился на нее тяжело, но ничего не повредил.

Высоко над головой холодные звезды лили свет через воздух, в котором не было ни малейшего намека на загрязнение. Ночные твари ревели и щебетали среди деревьев у высохшей реки. Стоял такой холод, какой может быть только тропической ночью перед самым рассветом.

Линсей вскочил и быстро побежал к ближайшему белому столбику, который более или менее соответствовал центру огороженного лагеря.

Когда-то он считал, что этого достаточно: установить в палатке на ночь сигнализацию так, чтобы любое вторжение приводило в действие пояс, настроенный на перемещение в соседний мир с заранее расставленными грубыми маркерами для ориентации в пространстве. Тогда он сможет вернуться и напрыгнуть на нарушителя.

Визиты двух леопардов и Большого Иня сумели его переубедить. Частокол все-таки необходим. Бабуин гугукал что-то невнятное, когда Линсей поднял пистолет рядом с ним и выстрелил, но слишком далеко убегать не стал. Более того – даже остановился и хмуро оглянулся назад…

Сегодняшний внезапный гость заглянул через частокол. Линсей задумался, кто бы это мог быть. Вдруг он поскользнулся и запнулся ногой о камень, откатившийся в сторону. Тяжело и неуклюже упав, он почувствовал, как внутри ноги что-то хрустнуло, потом вскрикнул и ударил кулаком по поясу.

Рассвет за частоколом был яркого желто-зеленого цвета. Со стороны тростниковых зарослей, отдаленно напоминавших средиземноморские, дул свежий солоноватый бриз. Ветер шевелил бумаги, разложенные на грубом столе Линсея. Все были черны от мелкого почерка. Изготовление бумаги – довольно грязное и трудоемкое дело. Отшельник в Верхних Мегах относился к бумаге как средневековый ученый, плотно исписывающий их с обеих сторон.

Тут же лежала мелланьерская карта местных Земель. Ее тонко отпечатанные концентрические круги были почти не видны под многочисленными красными точками и штриховкой, с помощью которых Линсей отмечал развитие Кулака.

Ши вглядывалась в нее, изучала, как астероид (вернее, астероиды, поскольку множество Кулаков поколотило многострадальную Землю) оставлял все больше и больше следов в каждом следующем измерении. В прошлой дюжине миров она была слишком занята то охотой, то бегством от охотника и не обращала внимания на что-либо еще, но судя по тому, что она увидела на карте… планета в ту эпоху, должно быть, звенела как гонг.

Линсей наблюдал за ней, прижав к боку пистолет. Сознание застилал серый туман, разрываемый, как молниями, болью из раненой лодыжки. В аптечке хранилось слишком мало обезболивающих. И треть из них он уже израсходовал.

Ши подняла голову.

– Позволь мне взглянуть, – сказала она. – Паранойя – это очень хорошо. Но не в том случае, если грозит гангрена.

– Не все так плохо.

– По твоему лицу не скажешь.

Линсей шевельнулся, и белое копье боли пронзило ногу. Должно быть, это заметно.

– Послушай, – сказала Ши. – Я даже отсюда вижу, как отекла твоя нога. Чего тебе терять? В конце концов, я прошла специальную подготовку и могла бы…

– Нет!

– Знаешь, почему я хотела остаться с тобой наедине в палатке вчера вечером?

– Он сказал, ты прячешь нож.

– Потому что он бы так и поступил, верно? Я хотела убедить тебя – любыми доступными мне средствами. Я поняла, что ты не станешь слушать голос разума, но подумала… не прислушаешься ли ты к более первобытным голосам?

Линсей рассмеялся, но тут же пожалел об этом. Даже смех вызывал боль.

Не понравилось это и Ши. Она встала.

– Если, по-твоему, я убийца, – недовольно проговорила она, – то я могу убить тебя прямо сейчас.

Ши указала пальцем на Валиенте, лежавшего без сознания возле палатки.