Мерцание росы

Он шел по рельсе, а я подбирал темп, чтобы шагать через одну шпалу, но это быстро утомило и я запрыгнул на соседнюю.

– Тебе сны снятся? – он задал вопрос, от которого я оступился и мне снова пришлось искать равновесие.

– Снятся, конечно.

– Расскажи.

– Даже не знаю…

– Давай-давай.

– В общем, я там с женщиной…

– С какой?

– Взрослой. Старше нас. Ей лет 20, может больше. Да я и сам там взрослый.

– Вы там с ней это самое? – Пашка попытался поддеть меня интонацией.

– Не. Смотрим альбом. Потом она кладет мне голову на грудь и…

– И это самое?

– Нет же! – я на мгновение остановился – не знаю, что там происходит. Такого не переживал прежде. Знаешь, ощущение, что умираю, – я посмотрел на Пашку и мы продолжили шагать.

– И как? Страшно?

– Сначала внутри что-то сопротивляется, но потом происходит нечто и всё становится хорошо. Такого счастья я не испытывал никогда.

Рев паровозного гудка буквально снёс меня с рельсы, но Пашка будто его не услышал.

– Поезд!

– Ездит. Да, – он безразлично кивнул и продолжил шагать по узкой металлической дороге.

В тишине мы прошли еще несколько минут, и я тоже решил задать ему вопрос, который никогда не задавал:

– Ты кем хочешь быть то?

– Тем мужиком в казино, который карты раздает. Забыл, как называется.

– Крупье что ли?

– Точно! – Пашкин возглас совпал со вторым сигналом приближающегося поезда, и он спрыгнул с рельсы. Мы пошли по разные стороны дороги

– А почему им?

– Знаешь, я всегда хотел играть в баскетбол. Играть в команде. Даже думал, что уеду в Америку.

– Ну и?

– А потом увидел, как играешь ты. И понял, что даже если я умру там, на площадке, я не смогу сыграть также, – ему уже приходилось перекрикивать звук приближающегося локомотива.

– Да брось! Просто больше тренируйся!

– Ты не понимаешь. Это чужая мечта. Она уже занята. Она твоя. Мне суждено другое, – он закончил фразу и с этими словами поезд пронесся между нами, навсегда разделив дороги судьбы третьим сигналом.

В секунды между вагонами я видел его глаза и они были полны яростного бессилия. В свои двенадцать парень смирился с судьбой и молча кричал о помощи. Четыре вагона спустя я всё еще видел его глаза, но после пятого понял, что Пашка исчез. Кроме поля бежать было некуда, но мне было его не догнать – состав был очень длинным. Кричать сейчас было бесполезно, и я побрёл обратной дорогой, в надежде, что когда состав закончится, я смогу хотя бы перейти на его сторону и там поискать его. Я ошибся. До ангара я дошел быстро. Мой велик стоял на месте, а Пашкиного не было. Людей вокруг не было тоже, как и воды во фляжке. Я знал, что он не вернется, и ждать его не было смысла.

– Ну что ж, прощай империя, – сказал я едва слышно, чтобы не потревожить сон отслуживших богов и выгнал велик из-под могучего торса ангара.

Несколько метров я катил его рядом, оглядываясь в надежде увидеть Пашку, но грозовое небо подталкивало меня к движению. Вдалеке я увидел столб черного дыма и сразу дал по педалям. По мере приближения, из копоти в небо начали прорываться языки пламени. Подъехав еще ближе, я заметил две пожарные машины и толпу людей, обступивших стихию.

– Что горит? – я крикнул в ухо первому попавшемуся парню, хотя и сам понимал, что горит старый барак.

Треск был так силен, что парень едва смог расслышать мои слова.

– Час уже тушат! А ты откуда?

– Да я к бабушке приехал, на 19-ю Амурскую, здесь недалеко. А ты?

В наш диалог вмешался пожарный:

– Так молодежь, все построились вдоль забора. Стоим спокойно. Выворачиваем карманы. Сдается мне у одного из вас в кармане причина пожара.

Холод ударил по спине и полыхающий в нескольких метрах огонь не смог ему противостоять. И зачем я взял спички? Отвечать на этот вопрос мне не хотелось, да и пожарный вряд ли поверил бы в мою версию. Построение шеренги подозреваемых началось с другого конца. Пока огнеборец обыскивал всех – и девчонок и парней, вытряхивая всё из карманов, внутри меня сжималась пружина рывка для побега. Моя очередь сдаваться подходила через пять человек. Расстояние до угла забора, за которым можно было скрыться было примерно… Никогда не мог четко определить величину в метрах. Боковым зрением, наблюдая за приближающимся пожарным, я наклонился и, подняв велосипед, медленно, с безразличным видом, двинулся в своем направлении.

– Стоять! Куда!

Крик пожарного сработал как стартовый пистолет. Взлетев над великом, я буквально вжал педали в землю. Образы тюрьмы для несовершеннолетних и гигантские штрафы семье превратили мои ноги в реактивные двигатели. Я представить не мог, что велосипед может ехать с такой скоростью. Бетонный забор, деревья, трубы теплоцентрали и крики ребят – всё слилось в единую неразборчивую картинку. Долетев до дома, я бросил изможденный велик на крыльце и пулей влетел во внутрь.

– Как погулял? – бабушка задала дежурный вопрос, не выходя из другой комнаты.

– Нормально. Ба, где мяч мой?

– Сейчас, – она вышла из комнаты и пошла на улицу, а я принялся искать маркер в шкафу.

Через минуту в комнату вкатился оранжевый шар и остановился у моей правой ноги.

– Я к соседке. Кушай, – голос бабушки прозвучал с улицы еле слышно.