Мертвая Академия.

Монстрик чихнул, открыл красные заспанные глазки и поднял голову. Тут же другой конец зверюги, за неимением хвоста, заходил ходуном из стороны в сторону. Барбос приветливо гавкнул хриплым басом. У собаки были торчащие к потолку клыки, которым позавидовал бы любой саблезубый тигр. Круглые, как блюдца, выпуклые карие глаза навыкате. Морда выглядела так, будто по ней ударили кирпичом. Купированные уши торчали странными рогульками, походившими на два расщепленных демонических рога. Хвост отсутствовал. Окрас был странного черно-зеленого оттенка.

Во уроды, даже собаку разрисовали и нарядили, — мелькнуло у меня в голове.

Рядом кто-то хрюкнул во сне и завозился, я повернула в голову и зажала рот ладонями.

Давешний знакомый валялся тут же, поверх одеяла, совершенно голый!

В животе заурчало.

Отстой! Как громко! И денег в сумке мало, не на что купить даже пирожок. Тут я внезапно вспомнила про конфеты, сунутые мне в руки пьяным бухгалтером Костей.

Они лежали в моей сумочке, завернутые в салфетку. Здраво рассудив: не пропадать же добру, я захомячила их туда. Накануне я даже не взглянула на них, теперь они стали желанной добычей. Голодный зоркий взгляд высмотрел сумочку-кошелек на тонком ремешке. Аксессуар валялся на полу около окна.

Тихо, как мышка, выбравшись из-под одеяла, чтобы не разбудить косплеющего под Адама парня, я скользнула к сумочке.

Тонкий аромат бельгийского шоколада, тающего сладкой пленкой на языке, вызвал у меня приступ эйфории. Несмотря на пьяную начинку, я опустошила салфетку наполовину. Ох, не стоило этого делать на голодный-то желудок, мне по факту достаточно нюхнуть пробку, чтобы закружилась голова, а чудить так, как я на трезвую голову, не умеет даже самый опытный опрокидыватель стопок.

Но тело настырно требовало калорий и наркотического успокоения после полуночных нервов. И оно получило все, что хотело: салфетка вмиг опустела. Облизывая испачканный в шоколаде палец, я услышала шорох за спиной.

Пока я хомячила шоколад, сзади кто-то подкрался, стремительная бледная ладонь зажала мой рот.

— Наконец-то! Тишина. Ни звука! — послышалось над моим ухом.

Я ощутила поток головокружительной энергии. Вампирской зов ударил в меня, как ультразвуковая волна, оглушил, подчинил своей воле, и я поняла: если сейчас он попросит прыгнуть в окно, сделаю это. Прикажет раздеться и пройти по московским улицам голяком — с радостью! Все что угодно, любое желание!

Одна часть моего мозга чувствовала неописуемый, неудержимый щенячий восторг только от того, что его руки прикасались ко мне. Вторая была в глубоком шоке и ступоре, лишь это спасло меня от гибели. Сдержало порыв кинуться в его объятья, сорвать с себя одежду, отдаться ему, подчиниться.

Его гипноз слишком сильно влиял на меня, превращая внешность в общем-то симпатичного парня в сногсшибательного красавца и темного принца. Однако этот зов давал мне право видеть скрываемую правду, как будто компенсируя потерю рассудка и самообладания. Под воздействием этой необычной магии подчинения я увидела, как выглядит мой ночной знакомый на самом деле, тогда я поняла — он не человек!

На меня смотрели горящие страстью кроваво-красные глаза, бешеные от неутоленной жажды. Мраморное лицо бело как снег, кожа прозрачна и тонка. Сквозь нее просвечивали пульсирующие вены. Веки с трупным синеватым оттенком, вокруг глаз залегли тени. Всю эту ситуацию немного спасали густые черные ресницы на ярких пугающих глазах с потусторонней чертовщиной. Но взгляд их был печальным и жалостливым, как будто именно я подчинила вампира своей воле, а не он меня держит, прижав к полу. И это потустороннее страшилище мне нравилось? Да!

Больше всего пугала не внешность (я похуже после бессонной ночи в интернете выгляжу), в ступор меня вогнал стальной нечеловеческий захват бледных ладоней. Я крутила свои запястья в кольце его пальцев, было похоже, как будто обдираю кожу о камень.

Вторая часть моего сознания успела очнуться, но не вовремя среагировать.

— Прости меня, — прошептали бледные губы, — мне придется тебя убить.

Меня накрыло шатром из густых темных волос. Шею пронзила острая боль, потому что на этот раз не было лишающей чувствительности вампирской слюны. Я поняла — погибаю, уже погибла и готова буду отдать жизнь за возможность еще раз почувствовать это наслаждение. Эти прекрасные ощущения.

Вторая сумасшедшая часть меня, захваченная в плен вампирским зовом, взорвалась ликующим салютом чувств. Меня захлестнуло и унесло в бездну сладострастия.

Что я кричала — не помню. Помню только, что, несмотря на стальной захват, выгнулась дугой, пытаясь приблизиться к моему мучителю, прикоснуться к нему всей поверхностью тела. Дальше — провал в памяти.

Ликующий зов грохотал в ушах симфонией абсолюта, сжигая меня во взрыве блаженства.