Мертвая бухта

На веранде зажегся свет, на крыльцо вышла Марта – в домашнем спортивном костюме. Черты лица у нее по-прежнему красивые, а взгляд, возможно, более умный и одухотворенный, чем в молодости, невероятная женственность в движениях. Хотел бы я обладать этой женщиной, но, увы, она принадлежит другому и ни за что на свете не оставит своего Семена. Даже если я расскажу ей обо всех его похождениях, не оставит.

Я для нее всего лишь эпизод в жизни, а если точнее, в том существовании, которое она вела в добровольном захоронении. Вчера мы хорошо провели время, между нами даже проскочила искра, но сейчас Марта думала не обо мне. Куда больше она была настроена на встречу с мужем, чем со мной. Может, потому и расстроилась, увидев меня. Виду не показала, но расстроилась. Наверное. Если мне не показалось.

– Игорь, вы? – спросила она, хотя прекрасно видела меня.

– Да, это я, – негромко сказал я.

Марта открыла калитку, отступила, пропуская меня.

– Кстати, добрый вечер, – огибая ее, буркнул я и прямиком направился в дом, вскинув на ходу автомат.

– Игорь! – всполошилась она.

Я понимал, что против спецов шансов у меня практически нет, но все же в дом зашел смело. И быстро. Обследовал комнату за комнатой, но посторонних не обнаружил.

– Игорь, что все это значит?.. Что это у вас? – Она обомлела, увидев пистолет-пулемет.

– Ваш Катышев вышел на тропу войны…

Я выключил свет в комнате – на всякий случай.

– Мой Катышев?.. И почему на тропу войны? – недоумевала она.

– Потому что ему нужен ваш муж, – ответил я, запирая входную дверь.

– У вас такой растрепанный вид!

Я не уходил с веранды, лампочка здесь не горела, но в окна светил уличный фонарь, и можно было видеть, какими глазами смотрела на меня Марта. Как будто в моем поведении заметила признаки сумасшествия.

– Пришлось побегать. По горам. Вот от этого самого автомата, – сказал я, слегка оттянув и тут же отпустив затвор «узи». – Тогда у него были две ноги.

– Две ноги? У автомата?

– Сейчас у него мои ноги.

– У автомата?.. К вам Лика вернулась? – Она кивала, нащупывая в своем сознании умную мысль, которая могла бы все объяснить.

– Баба Варя сказала? Лику я отвез на вокзал.

– И вернулись?

– А вы в этом сомневаетесь?

– Автомат настоящий?

– Нет, это зажигалка. Для курительной смеси.

– Понятно.

– Я отвез Лику на вокзал. Потом случайно встретил вашего покойного мужа. И нас пытались убить. Люди Катышева. А автомат настоящий.

– Верю, верю. – Марта протянула ко мне руку, как будто хотела приласкать, успокоить, как это делают, пытаясь умиротворить буйного пациента.

Я выстрелил в пол. Прибор бесшумной стрельбы заглушил выстрел, но затвор лязгнул достаточно громко. И еще сочно щелкнула пуля, насквозь пробив деревянную доску. Мало того, запахло порохом.

– Катышев хочет убить вашего мужа.

– Семена?

– Он жив.

– Кто, Катышев?

– Семен.

– А Катышев? – Марта повела рукой, сжимая пальцы в щепотку, как будто пыталась поймать ускользающую мысль.

Сейчас ее больше всего должен был волновать муж, но никак не Катышев, она это понимала, но сознание качалось, как боксерская груша после сильного удара.

– Ваш Семен жив. Потому что никогда не умирал… За него погиб кто-то другой.

– Кто? – рассеянно спросила она.

– А это вы сами у него спросите. Семен сейчас у меня дома.

– Живой?! – Ее глаза похожи были на окна чердака, из которых вылетали птицы.

– И пока невредимый.

– Катышев хочет его убить?

– И хотел, и хочет. Вы тоже в опасности. Семен приехал за вами, вы с ним уедете далеко-далеко.

– Далеко-далеко, – тихим голосом вяло повторила она.

– Вам нужно собрать вещи. И ехать с ним.

Марта кивнула, повернулась ко мне спиной, собираясь идти к своим чемоданам, но вдруг покачнулась и стала падать. Я поймал ее, подхватил на руки, перенес в комнату и уложил на диван.

Нашатырь искать не пришлось, она очнулась без него. Поднялась, села, посмотрела на меня, приложив палец к подбородку, и произнесла:

– Давайте еще раз! Мой муж жив.

– И находится у меня дома.

– Нам нужно уехать.

– И вы должны собрать вещи.

– Понятно, – поднимаясь на ноги, сказала Марта и скрылась в спальне.

Я не знал, что делать. Женщины собираются долго, а у меня в доме хозяйничает посторонний человек. Может, Сальников шарит по моим вещам. А может быть, люди Катышева потрошат на моем паркетном полу… Да и нельзя было вести женщину в дом, где нас могут встретить свинцовым огнем.

Я постучал в дверь и сказал, что скоро вернусь. А по пути к своему дому подумал, что вернуться может сам Сальников. Марта уже предупреждена, даже через обморок прошла, все, я больше не нужен. Возможно, вообще не нужен… Может, и не надо мне никуда ехать. Сейчас верну мужа жене, закроюсь в своем доме, а утром отправлюсь хоронить Лику. К брошенному дому Сальникова даже не подойду. И о Марте постараюсь не думать.

Калитка была открыта настежь, отворена была и дверь в дом. Свет в окнах не горел, в доме тишина. Зато пахло порохом. Сальникова нигде не было.