Мертвая бухта

Из машины неторопливо вышел немолодой уже, среднего роста мужчина с широким лицом и коротким, будто обрубленным, носом. Он подал знак, и стоящий рядом с ним телохранитель поспешил за своим коллегой, который направлялся к Марте с автоматом на изготовку. Остановил ее, завернул назад, а коротконосый сам направился к ней. Он улыбался ей добродушно, но одними губами, взгляд оставался холодным, неподвижным.

– Доброе утро, Илья Дмитриевич! – первой заговорила Марта.

Я кивнул, подтверждая собственную догадку. Да, это действительно был Катышев, значит, Марта выбрала правильную тактику. Но чем закончится сам разговор?

А разговор закончился, по сути, даже не начавшись. Катышев улыбнулся еще шире, но взгляд его ожил вовсе не потому, что он рад был видеть Марту. Взгляд осатанел от удивления и боли, когда в лоб ударила пуля.

Я своими глазами видел, как во лбу вдруг образовалась темная дырка. Взгляд Катышева ожил всего лишь на мгновение, чтобы затем остановиться навсегда.

Он еще не упал, а я уже бросился к Марте. Еще не осознал произошедшее, но уже понял весь ужас ситуации и то, что нужно уносить ноги.

Марта выманила жертву на себя, значит, она соучастник убийства. И телохранители Катышева как минимум должны ее задержать. А по максимуму могло достаться и мне. Нафаршируют пулями по самое не хочу.

– Это не мы! – крикнул я, но телохранители Катышева меня даже не поняли, зациклившись на снайпере, который достал их босса. И который мог перестрелять их всех.

Двое схватили мертвого Катышева и потащили его к «Майбаху», остальные заняли круговую оборону. А я, схватив Марту за руку, потянул ее к машине.

– Пусти! – в истерике взвизгнула она.

– Куда пусти? Уходим!

Я заставил ее сесть в машину, к этому времени телохранители очнулись. По ним никто не стрелял, угроза со стороны снайпера миновала, пора было заняться их возможным пособником.

– Стоять! – заорал мужик с автоматом.

– Это не мы! – снова выкрикнул я, закрывая за собой дверь.

Машина стояла с заведенным двигателем, заднюю скорость я включил без промедления, а канава вдоль дороги неглубокая, пологая, колесо в ней не застрянет.

Я резко сдал назад, на развороте машину сильно тряхнуло. И тут же послышались щелчки, с которым пули продырявили заднюю дверцу. Все-таки открыл автоматчик огонь.

Стрелка хватило ненадолго. Я глянул в его сторону и увидел, как он падает, хватаясь руками за живот. «Узи» слетел с его плеча, упал на дорогу на мгновение раньше, чем тело хозяина. Уцелевший телохранитель не стал подбирать пистолет-пулемет, напротив, он шарахнулся от него как черт от ладана. И по нам стрелять не стал, хотя держал в руке пистолет, – вдруг пуля прилетит.

Но телохранители Катышева могли броситься за нами в погоню. Мало того, они могли сообщить в полицию и передать им информацию о нас. Лучше в полицию, те хоть не убьют. Хотя кто его знает.

– Куда мы едем? – возмущенно спросила Марта.

– А ты не поняла? – удивленно глянул я на нее. – Это же ты Катышева убила!

– Я?!

– Ты его под пулю подставила!

– Нет!

– А вот это ты им объясни!

Я бросил взгляд в зеркало заднего вида. «Гелендваген» объезжал «Майбах», видно, начальник охраны решил отправить за нами только джип.

– Сейчас догонят, и ты им все расскажешь. Если успеешь.

– Что значит «если успеешь»?

– Да убьют нас, а река тут, рядом…

Я сунул руку под сиденье, нащупал автомат, но вытащить его не смог. Машину сильно тряхнуло, и я едва не вывихнул руку.

Тем временем «Гелендваген» почему-то съехал с дороги и зарылся носом в кусты. Неужели снайпер подстрелил водителя?

И где же он, этот чертов снайпер? Я скользнул взглядом по вершине холма, возвышающегося над рекой. Где-то там, в зарослях орешника, и работал снайпер. Но как он мог узнать, что Марта собирается встретиться с Катышевым? И вообще, откуда он взялся?

– Ничего не понимаю, – пробормотал я, глядя на шоссе, по которому в дымке тумана мчались машины.

Нам нужно было туда, но не в сторону Краснодара. Может, в Москву? Но установить мой постоянный адрес не составит особого труда… Нет, Москва нас не спасет.

– Я сама с трудом соображаю, – сказала Марта, приложив пальцы ко лбу.

– Это контузия.

– Что, прости?

– Мы с тобой в самом эпицентре взрыва… Правда, травма головы случилась еще до взрыва, – едко усмехнулся я.

Только больной головой и можно было объяснить ту слабоумную отвагу, с какой я повез Марту в Краснодар. Знал же, что ничем хорошим это не закончится.

– Какая травма?

– Да там не только травма… Там самая настоящая война… Я же говорил, что нас пытались убить, меня и твоего мужа… Твоего мужа и меня, – поправил я самого себя.

– Моего мужа похитили.

– Это уже потом… А до этого… Он умеет стрелять? – спросил я, вспомнив, с какой легкостью Сальников расправился с тремя профессиональными убийцами.

– Ну да, умеет… Он любил охоту. И еще на соревнования ездил по стендовой стрельбе.

– Это когда по летающим тарелочкам…

– Дома у нас много призов, – кивнула Марта.

– Я тоже знаю одно место, – хмыкнул я, вспомнив о трех трупах, спрятанных под забором.