Мертвая голова

– А она точно демоном Высокомерия одержима? – призадумавшись, спросил Флинн. – То, что сидит в ней, больше смахивает на демона Сквернословия. И, кстати, где все остальные одержимые? – Он завертел головой, но никого рядом не увидел.

– Мы держим их отдельно друг от друга. Им нельзя находиться рядом: от этого они становятся неуправляемыми, – ответила Хольда.

– Неуправляемыми, – прошептала Фанабер. – Неуправляемыми, неуправляемыми, неуправляемыми, – повторяла она, как заведенная. – Н‐е‐у‐п‐р‐а‐в‐ л‐я‐е‐м‐ы‐м‐и.

Фанабер беспрерывно произносила это слово – с разной интонацией, с разной громкостью, то четко, то невнятно, – пока не забилась в конвульсиях. У Флинна мурашки пробежали по коже и дыхание сперло, он почувствовал себя внутри фильма ужасов.

– Надо бы позвать какого-нибудь экзорциста, – сглотнул он, отступая на несколько шагов назад.

– Собственного демона нельзя выгнать – только приструнить, но Фанабер сама этого не сделает, – серьезным тоном сказала Хольда и напряглась. Видимо, ей тоже не нравилось происходящее.

Фанабер вдруг притихла, словно из нее вынули все шестеренки, благодаря которым она двигалась. Неторопливо, как будто в замедленной съемке, она выпрямилась и посмотрела прямо на Флинна большими печальными глазами. Казалось, что из них вот-вот хлынут слезы. Тонкие брови Фанабер поползли вверх, а ее идеальные губы, залитые черной слюной, приоткрылись.

– Все самое прекрасное в этом мире должно принадлежать мне, – прошептала Фанабер и отняла руки от ошейника – белый глаз на нем больше не сиял.

– Флинн, беги!!! – От испуганного крика Хольды задрожал воздух.

И Флинн побежал. Он развернулся и так быстро помчался, точно хотел опередить свет, испускаемый звездами. Его кожаная куртка надулась парусом, а подошвы кроссовок с таким гулом опускались на стеклянный пол, что эхо, наверное, разносилось по всему древнему космосу. Флинн представлял себя кометой, летевшей к своей звезде: какая-то сила тянула его вперед – подальше от свихнувшейся Фанабер. Не сбавляя темпа, он сорвал с груди заколку-бабочку и спрятал ее во внутренний карман куртки. Никто и никогда не отнимет у него частичку Кейти! Она навеки останется с ним.

Он не смел оглядываться, но в глубине души надеялся, что Фанабер давно отстала. Хрупкая надежда рухнула вместе с ним: Флинна так сильно прижало к полу, что он услышал хруст собственных костей.

Фанабер сидела на его спине, заливая ее мерзкой слюной: капли гулко ударялись о кожаную куртку. Девушка опустила голову, и ее тяжелое дыхание ударило в его шею, вызвав дрожь, которая скользнула вниз и страхом поселилась в животе. Резким движением Фанабер развернула Флинна к себе лицом и нависла над ним. Черные слюни стекали на его щеки, обдавая ледяным холодом.

– Зря, зря, зря, – повторяла она. – Зря ты не отдал то, что должно принадлежать мне. Теперь я заберу это силой. – Фанабер замолчала и улыбнулась, но вскоре ее лицо исказилось от ненависти, и она прокричала: – Заберу вместе с твоим сердцем!!!

Рука Фанабер легко погрузилась в грудь Флинна, как будто раскаленный нож в масло. Он задохнулся от боли: острые ногти впились в его сердце, которое сделало еще пару слабых ударов, а потом обмерло, точно маленькая, беззащитная птичка в когтях ястреба.

– Ты полное ничтожество. – Холодный шепот Фанабер раздался у самого уха Флинна. – Ты – никто. Ты никому не нужен, ты недостоин видеть этот мир. Я выцарапаю твои глаза, но сначала вырву твое сердце.

Его тело словно покрылось каменным панцирем: он все понимал и чувствовал, но не мог пошевелить и мизинцем. Фанабер сильнее сжала руку и дернула ее на себя, выбив из Флинна протяжный стон. Послышался треск – наверное, несколько ребер сломалось, – но сердце так и осталось на своем законном месте. Фанабер раздраженно зарычала, сделала еще одну попытку, а потом с визгом вытащила руку и начала на нее дуть: посреди ее ладони был ожог в форме бабочки.

Сердце Флинна неуверенно забилось, и его тело опять стало послушным. Он, преодолевая боль от разбушевавшегося в груди пожара, оттолкнул от себя Фанабер. Она кубарем покатилась вперед, но, быстро вскочив на ноги, угрожающе зашипела и снова приготовилась напасть на Флинна. Согнув спину, Фанабер ринулась на него, но внезапно остановилась и удивленно посмотрела на свой живот, из которого торчала сияющая стрела. Черная корона упала с ее головы и растворилась. Глаза Фанабер закатились, и она грохнулась на пол, сотрясая древний космос раскатистым эхом.

7 Нить мертвеца

Голос Хольды пробивался сквозь пелену боли, и Флинн уцепился за него, чтобы не сорваться в бездну беспамятства. Он не различал слов: все они превратились в жужжащий рой из отдельных звуков, который влетал в его голову и тут же вылетал обратно, не оставляя после себя ни капли смысла. Флинн попытался открыть веки, но они будто срослись. Весь его мир сузился до невыносимой боли, захватившей каждую клеточку тела, и неразборчивого шепота Хольды.

Резкий вдох расправил легкие, и Флинну захотелось закричать, как новорожденному, но крик застрял в районе кадыка и обернулся кашлем.