Мертвая лилия (СИ)

   Она медленно встала и отряхнула платье, заметив, что все вокруг изменилось – появилось множество портретов Эллегуа – какие-то были благообразные, какие-то – демонические. На плоском камне был вырезан Элуф, а второй Хранитель Кладбища - Анагуи - стоял за Бароном и ухмылялся Бриджит, словно знал о ее Договоре с королем мертвецов. Может, лоа сам сказал остальным об этом, потому ее и не трогают.

   Кажется, ей действительно повезло с защитником. Нужно ценить это.

   В чернильном небе виднелась мерзкая рожа лоа Эшуса, живущего в темноте. Его боялись и считали воплощением дьявола – в конце прошлого лета, в День Святого Варфоломея, этот дух натворил немало бед на улицах Нового Орлеана. Кровожадный друг его, Оггуанилеббе, хорошо попировал тогда – маги едва справились с колдовством лоа.

   Бриджит поспешно отвела взгляд – не хотелось бы, чтобы Эшус ее запомнил и следующей августовской ночью явился по ее душу.

   Из сплетения ивовых ветвей шагнула к кругу свечей Ошун – прекрасная и изысканная, в кружевах и лентах на корсаже, в длинной юбке с воланами, сверкающая от драгоценных камней. В своем желтом наряде с золотым узором из топазов казалась она воплощением неверного лунного света.

   Ошун держала зеркало,и когда Бриджит увидела в нем свое отражение, то едва не отпрянула с криком, настолько тощей и безобразной она там была. Торчащие ребра и выпирающие ключицы, впалый живот и тонкие ноги-стебельки… руки, похожие на ивовые веточки. А лицо – лицо настолько запалo и исхудало, что черты исказились, и Бриджит стала неузнаваемой. Острый длинный нос показался клювом вороны. Видимо, это ее пограничный облик – Дерек когда-то рассказывал, что на Той Стороне люди выглядят совершенно иначе, чем в жизни.

   – Не красавица в привычном понимании этого слова, – прокомментировал Самди, протягивая Бриджит руку. - Но мне ты такой больше нравишься. И моему мертвому миру – тоже.

   Вокруг шипели змеи, а Бриджит со страхом и отвращением рассматривала Иную себя – кожа так сильно облепила кости, что казалось, они вот-вот прорвут ее, словно бы жира под ней или мяса и вовсе не было. Глаза – как два крупных черных агата, волосы – как пакля, тонкие и растрепанные. убы и глаза подведены темной краской, отчего кажется, что это следы разложения… Жутко.

   Бриджит oтвернулась, чтобы не видеть себя такой, ей хотелось спросить, вернется ли она домой, но пока лоа сами не скажут – нельзя ничего говорить. Молчи, и целее будешь. Это правило она хорошо выучила еще с тех пор, как на одном из заданий едва не попала в магическую ловушку.

   В темноте показалась фигура с питоном на шее – видимо, Перекресток миров почтил своим присутствием сам Данбала Ведо, древний отец всего сущего. Бриджит стало спокойно, он не обидит, это она знала точно. Он – сама жизнь и мудрость. Он чист, кaк ребенок, он в сторoне от мирских забот, но в то же время его присутствие сообщает о защите.

   Значит, Бриджит не умрет. Точно – не сегодня.

   Украшенная цветами фигура с питоном растаяла в сумраке, и кто-то из лоа шумно выдохнул. Кажется, с разочарованием.

   – Как видите, ей рано становиться частью мира духов, – резюмировал Барон совершенно спокойным и равнодушным тоном.

   Он рад этому? Но почему? Бриджит с интересом смотрела на Самди, но он больше ничего не говорил, лишь пялился пустыми глазницами туда, где только что стоял даритель жизни.

   Бриджит видела когда-то одержимых Дамбала Ведо – они падали на пол, извиваясь и шипя, будто змеи, они ползали по храму и пугали своими удивительными глазами с вертикальными зрачками. Одержимым предлагали яйца, и они, высунув языки, будто и впрямь были змеями, пытались раскусить скорлупу.

   Но сейчас защита Дамбала пришлась на руку, иначе кто-то из злых лоа непременно попытался бы вoспользоваться глупостью Бриджит, крикнувшей проклятие так не вовремя. сли бы ещё Самди согласился поговорить с ней! Может, он видел, кто стрелял в Нэйтона на кладбище? Ведь он его Хозяин, он должен знать обо всем, что там происходит!

   – Разве ты не видишь, что я невиновна? - Бриджит пропела строку из старой песенки, причем лишь закончив, поняла, что пела на креольском.

   Барон резко обернулся к ней, взмахнув тростью и грязно выругавшись, а потом притянул в себе. Бриджит испугалась, но решила довеpиться лоа. Закрыла глаза и обвила его костлявые плечи руками, прижавшись всем телом, словно показывая духам, что принадлежит Самди.

   Он же глотул своего рома – обычный человек не смог бы его пить – и гортанно крикнул что-то на незнакомом Бриджит языке. И она ощутила вихрь, а затем поняла, что юбки ее взметнулись, неприлично обнажив ноги до самых бедер. Но не испугалась, лишь крепче вцепилась в Барона.

   – Однажды я возьму тебя в жены! – каркающим голосом заключил Самди, когда вихрь стих, а Бриджит почувствовала, что стоит на мостовой. – Господа креста, твои умершие предки, будут идти впереди,и ты увидишь их. Устав идти, ты ляжешь на спину, но твоя болтовня не поднимет мертвых. Ты подпояшешься и увидишь, как мертвые встанут перед тобой на колени, чтобы попросить прощения и получить свое наказание…