Мертвая пехота

А жаль. Вид родного дома очень помог бы перед внезапной аудиенцией. Успокоил бы хоть немного, сил бы придал. Консворт вздохнул и зашагал по тенистой аллее дальше.

Как же хотелось вернуться обратно в кабинет и продолжить расследование. Быть представленным самому Императору это, конечно, большая честь. Но только в случае успеха или благодаря каким-нибудь заслугам. А не вот так…

Под ногами мягко проминалась коротко постриженная трава. Рэм смотрел в землю, собираясь с мыслями, и тоскливо понимал, что хвалиться ему нечем. За два дня никаких результатов. Единственный возможный свидетель погиб из-за этого недоумка Славея. Отчет Читающих будет готов только к вечеру, и то, если повезет. Но вряд ли они смогут раскрыть глаза на происходящее. Пара пыточных дней могли вымарать из памяти сволочной толстухи всю нужную информацию. Из-за сильных эмоциональных потрясений на первый план выходят ненужные мысли. Гораздо проще и плодотворнее было бы прикончить Бэллу сразу после ареста.

Но кто же знал-то?! Эх, Славей-Славей… Вот так свинью ты мне подложил!

Что теперь сказать Стоику? Что десятки дознавателей рангом поменьше допрашивают всех знакомых охранника-подрывника, и там тоже никаких зацепок? У нас такой стиль работы, Ваше Величество? Смешно, да. Адова канитель, как же хочется домой. Зачем Стоик вообще их позвал? Рэм покосился на "напарницу". Интересно, а ей страшно?

Хотя чего им бояться? Не казнит же Стоик своих дознавателей на третий день расследования, а? Ведь не казнит же?

Почетный караул (или конвой?) рыцарей Гнева чеканил шаг чуть позади Консворта. Впереди, рядом с Пальчиками, семенил пожилой провожатый, и со стороны казалось, будто он всячески пытается услужить молодой даме, а та благосклонно принимает его старания.

Дул легкий, пахнущий цветами ветерок, и по краям аллеи, за ровным частоколом деревьев с изящно постриженными кронами, посреди изумрудного океана трав красовались пестрые островки белоснежных беседок, клумб и рифы скульптур. От всего этого великолепия и размаха Консворту было неуютно. Он привык к тесным улочкам городских кварталов и длинным коридорам Дома. Поэтому на таких огромных пространствах у него сосало под ложечкой, и предательски кружилась голова.

И до дворца еще как минимум минут пятнадцать неспешного хода! Адова канитель, наверное, это сделано специально, чтобы заставить посетителя сто раз подумать о том, что сказать императору.

Когда процессия ступила на гигантскую белокаменную лестницу, Рэму захотелось остановиться и сделать вид, что он переводит дыхание. Но Пальчики вместе со стариком-провожатым так бодро пошли на приступ, что пришлось их нагонять. В голове с каждой ступенькой все громче и громче стучали барабаны сомнений и страха. Что несказанно злило дознавателя.

Консворт никогда не считал себя храбрецом, но в последнее время все чаще ловил себя на мысли, что, может быть, он и вовсе трус?

У роскошных дверей, в два-три человеческих роста, застыли Рыцари Гнева в позолоченных доспехах. Личная гвардия Императора, имеющая право носить цвета Халамеров. За распахнутыми дверьми начинался долгий и пологий подъем, по бокам которого вместо колонн застыли скульптуры могучих древних воинов. Высеченные из камня фигуры подпирали высокие потолки парадного хода.

Тот, кто строил императорский дворец — страдал гигантоманией, не иначе.

Рэм почувствовал, что у него дрожат колени. Адова канитель! Вперед, трус! Вперед! Он гордо расправил плечи и поднял голову.

Шагая мимо неподвижных стражников, Рэм плотно стиснул зубы, силясь не выдавать своего волнения. Так, напустить во взгляд скуки, немного тоски. Он ведь каждый день ходит по этому маршруту мимо торжественных постов стражи, расположенных друг от друга не больше чем в шести-семи ярдах. У Рэма работа такая, вытирать слезы своему старому другу-императору. И все эти огромные, бронированные мясники стоят внимания гораздо меньшего, чем искусно высеченные из камня скульптуры.

Так ведь?

Заглушив свой страх, Рэм добрался до конца подъема, где еле сдержал раздраженное фырканье. Перед ними распахнулись еще одни двери в длинный коридор, с той же алой ковровой дорожкой, с теми же Рыцарями Гнева на страже. Еще ярдов двести прогулки.

Будьте вы прокляты, архитекторы! Пусть вас жуют холодные губы Глубины до последнего Солнца.

За коридором провожатый почтительно им поклонился, и скользнул куда-то в боковой проход, скрывшись за портьерой.

— Пришли? — тихо буркнул себе под нос Рэм. Пальчики с презрением во взгляде покосилась на него и поджала губы.

Адова канитель. Теперь стало еще хуже. Теперь еще и эта сука будет считать, что он испугался.

Из прохода, где исчез старикан, вышел статный офицер в серой униформе Императорской службы безопасности. Пристально оглядел дознавателей, и сразу же не понравился Рэму. Каким-то семнадцатым чувством Консворт моментально невзлюбил незнакомца.

— Вести себя робко, покорно, тихо, — холодно проинструктировал их офицер. Еще один высокомерный хлыщ!