Мертвая петля для штрафбата

Пока шёл бой, эта пара «Сейбров» держалась вблизи советского аэродрома. Опытным охотникам удалось до времени не обнаружить себя, прячась среди высоких холмов. В решающий момент асы сбросили дополнительные топливные баки и напали на уцелевших русских. Только одному пилоту из всей группы «Норд» удалось вернуться в свой аэродромный капонир на изрешечённом пулями и осколками «МиГе»…

Провал операции потряс московское начальство. Враги всесильного министра Госбезопасности Абакумова получили решающий козырь против него Несколько месяцев спустя Абакумов будет отстранён от занимаемой должности и арестован.

Глава 1

Уже вторую неделю Борис отдыхал в сочинском санатории ВВС. После полной событиями и новыми встречами московской жизни первое время с трудом приходилось привыкать к размеренному и однообразному курортному существованию: еда — по расписанию, медицинские процедуры — в назначенное время, санаторская пижама в полоску, легкомысленные сандалии на босу ногу вместо казённых ботинок…

Путёвку Нефёдову устроил его покровитель Василий Сталин. Командующий Московским округом ВВС заставил Бориса отправиться на лечение.

После войны у него обострились старые болячки. Пока ежедневно приходилось летать на боевые задания, жить нуждами своих людей, некогда было обращать внимание на здоровье. Да и не привык он беречься и дозировать нагрузки. В результате, как только нервное напряжение фронтовой работы спало, долгое время подавляемые волей болезни дали о себе знать.

Борису даже пришлось заказать специальный широкий пояс-бандаж со множеством пряжек-застёжек, навроде тяжелоатлетического, чтобы поддерживать поясницу. Дело в том, что из-за трещины в позвоночнике, полученной во время вынужденной посадки в 1942 году, его стали мучить сильные боли в спине. Тогда его «Як» рухнул на ничейной земле между нашими и немецкими окопами, и он чуть заживо не сгорел, повиснув в перевернутом самолёте головой вниз …

Из-за старого ранения в живот, полученного Нефёдовым в стычке с бандитами ещё до Испании, когда он учился в липецкой авиашколе, стало часто жечь в районе желудка. Впрочем, возможно, это были первые симптомы язвенной болезни. За последние пятнадцать лет тело профессионального лётчика и прирождённого сорвиголовы слишком часто подвергалось запредельным испытаниям и явно требовало капремонта.

Тем не менее ехать в санаторий Борис долго отказывался, зная наперёд, что здесь его ждет зелёная тоска. Его деятельная натура всячески противилась перспективе на целый месяц выпасть из жизни и оказаться во власти врачей с их вечными запретами, налагаемыми практически на все главные мужские удовольствия. Но выбора не было. Из-за скачущего артериального давления на ближайшей же ВЛЭК[6] его запросто могли списать с лётной работы. Сказывался и разгульный образ жизни с частыми ночными кутежами, который Борис вёл в последнее время как приятель Василия.

Но самое неприятное — стало трудно летать. Это больше всего раздражало летчика, не мыслящего себя вне авиации. Начались непонятные проблемы с ушами. В отличие от поршневых истребителей недавно появившиеся реактивные самолёты поднимались на фантастическую высоту двенадцать-пятнадцать тысяч метров. На аэродром обычно возвращаешься крутым пикированием с быстрой потерей высоты. И вот в какой-то момент вдруг закладывало нос и начинались чрезвычайно болезненные рези в ушах. Прилетаешь с заложенными ушами, и приходиться делать вид, что слышишь обращённые к тебе слова товарищей, хотя на самом деле ты лишь пытаешься по движению губ человека угадать, что он тебе говорит.

Дошло до того, что когда, получив задание, Нефёдов подходил к самолету, около крыла уже стоял полковой врач с пипетками. Он капал ему в уши лекарство, Борис как следует «продувался» и лез в кабину. Нефёдов очень стыдился этой своей слабости, но без услуг доктора уже просто не мог летать. Реактивная техника требовала железного здоровья. 35 лет и так предельный возраст для лётчика-истребителя. По меркам профессии Нефёдов считался стариком.

Правда, перед своими более физически крепкими двадцатилетними коллегами Борис имел одно важное преимущество — огромный боевой опыт. Как-никак свой первый самолёт он сбил ещё в далёком 1937-м, а войну закончил, имея на счету более сотни побед. И не было в ВВС лучшего мастера воздушного боя, чем он. Неудивительно, что проходящие лечение в санатории строевые лётчики смотрели на Нефёдова как на живую легенду: лучший Ас испанской и Отечественной войн, знаменитый «Анархист»!

Правда, слава эта была неофициальной. Борис так и завершил войну капитаном, командиром части, которая, несмотря на впечатляющие боевые достижения, не была упомянута ни в одной сводке Совинформбюро и ни в одной газетной публикации. Звезда Героя командиру «воздушного штрафбата» тоже не полагалась, хотя сбил Нефёдов фашистских самолётов не на одну золотую звезду.