Мертвая петля для штрафбата

Потом товарищи погибшего ещё долго будут пытаться как-то объяснить причину трагедии. Но в итоге «МиГ» перевернулся, лёг «спиной» на взлётно-посадочную полосу и заскользил по бетону, высекая снопы искр. Стесав киль и фонарь кабины вместе с головой пилота, самолёт сошёл с полосы и уткнулся носом в капонир. Но его двигатель продолжал работать, а топливо вытекать из пробитых баков. Так что ещё почти десять минут никто из аэродромной обслуги не смел приблизиться к изуродованной машине из-за опасности взрыва…

Всех поразила реакция вернувшегося из вылета Крымова. Едва выбравшись из кабины, генерал принялся громко материть командира истребительного полка, обвиняя его в случившемся. Якобы это Зорин не обеспечил должное прикрытие группе и поэтому она попала под внезапный удар противника. Вскоре начали садиться самолёты полка. Крымов с мокрым от пота и багровым от ярости лицом набросился на устало спрыгнувшего с крыла своего «МиГа» подполковника:

— Что же ты, б… такая, сделал! Да я тебя, суку, под трибунал!!!

Генерал с размаху ударил Зорина по лицу. Подполковник пошатнулся, у него пошла носом кровь. Эта безобразная сцена происходила на глазах многочисленных свидетелей.

На следующий день действительно поступило распоряжение, чтобы Зорин немедленно сдал дела своему заместителю, а сам вылетал в Москву. Там его ожидал трибунал, разжалование и тюрьма.

После этого боя сочувствующая безвинно пострадавшему командиру аэродромная братия между собой начала именовать «нордовцев» «Группой Пух». Кто-то придумал шутку про заносчивых гостей: «Группа «Ух» разбита в пух», намекая на то, что при первой же встрече с противником хвалёная команда асов была разгромлена в пух и прах.

Впрочем, получив болезненный урок, генерал Крымов резко переменился: перестал с пренебрежением относиться к противнику и советам фронтовиков. Он понимал, что в случае новой осечки ему вряд ли вновь удастся спихнуть вину на другого. Абакумову ведь тоже мог понадобиться кандидат на роль козла отпущения в предстоящем разговоре со Сталиным. Поэтому Федор Степанович сделал необходимые выводы из своего провала. Прежде всего лётчикам группы было выделено время для отработки слётанности. Организованы лекции по тактике воздушного боя с «Сейбрами». Генерал даже посадил на гауптвахту одного своего полковника, который посмел публично возмутиться, что его — Героя Советского Союза, слушателя академии, — учит уму-разуму какой-то двадцатитрёхлетний старший лейтенант из боевого полка.

Спустя десять дней интенсивных тренировок группа вновь предприняла несколько попыток «заарканить» в суматохе крупных боестолкновений отбившихся от своих вражеских истребителей. Но каждый раз выбранному в качестве цели американцу удавалось выскользнуть из сжимающих его тисков. Добыть желанный трофей всё не удавалось, зато из плёнок, заснятых на кинофоторегистрирующую аппаратуру «МиГов», вполне можно было смонтировать прекрасный фильм о «Сейбрах». Вот только в награду за такое «творчество» в Москве вполне могли поставить к стенке. Тем более что в ходе тренировок и новых попыток решить задачу было потеряно ещё два «МиГа». Пилот одного истребителя погиб, а второй офицер получил серьёзные ранения и был санитарным бортом отправлен на Родину.

Лётчики группы начали роптать, списывая свои неудачи на начальство, которое требовало от них практически невозможного. Между тем выяснилось, что «Сейбр» и сбить-то не просто, а уж посадить… С появлением новой реактивной техники серьёзно изменилась картина воздушного боя. Возросшие скорости и высоты боев привели к увеличению пространственного размаха маневров, атаки стали более скоротечными, что оставляло нападающим крайне мало времени на прицеливание и ведение огня. Оказалось, что филигранной индивидуальной техники пилотирования и опыта Отечественной войны недостаточно для того, чтобы диктовать свои условия противнику.

Пилоты «Сейбров» часто первыми обнаруживали «МиГи», особенно в условиях облачности, благодаря своим бортовым РЛС. В бою они пользовались новейшими электронными прицелами. Данные с прицелов автоматически вводились в систему управления оружием. Благодаря автоматике заокеанский пилот часто выигрывал в ходе скоротечного поединка несколько драгоценных секунд, которые вполне могли решить исход схватки. О таком техническом оснащении наши лётчики могли только мечтать.

Недовольство действиями начальства в группе «Норд» росло, но тут на помощь Крымову неожиданно пришла разведка.

Дело в том, что за последние две недели авиация 64-го корпуса потеряла пять самолётов в результате внезапных атак. Их сбил на посадке один и тот же одиночный «Сейбр» в характерной окраске: с яркими жёлтыми полосами на фюзеляже, изображением головы индейца на киле и окровавленного томагавка на носу. А ещё некоторые свидетели внезапных нападений уверяли, что успели разглядеть около дюжины звёздочек на борту злополучного «Сейбра», обозначающие сбитые его лётчиком самолёты. Говорили также, что будто бы управлял вражеским истребителем чернокожий пилот.