Мертвая петля (СИ)

Я успела переодеться в другой свитер, самый теплый, который нашла, на этот раз без дурацких оленей. Свитер был мне великоват, так что, в случае чего, в него можно будет завернуть и мальчишку. Также я намеревалась захватить с собой шубу, все наличные, которые мне удалось обнаружить, свои документы и поддельные документы Ханны и Эдварда, чтобы немного замедлить полицию, пистолет Дьярви и кровь, которая имелась в холодильнике. Чёрт, если бы у меня было больше времени, то я могла бы позвонить Дьярви и попросить помощи, но я опасалась связываться с ним после его хода с пистолетом. Нет, он определенно хочет получить малыша сейчас, не исключено, что всё произошедшее ублюдочный скандинав, в конце концов, повесит на меня. Впрочем я, вроде как, официально считалась пропавшей без вести, а все мои родственники думали, что я мертва. Даже если здесь найдут мои отпечатки, то решат, что Каллен убил меня. Хотя, возможно, следствие подумает, что это я убила их обоих, а затем сбежала. Из всей этой картины ясно видно, что был кто-то третий, кто застрелил Эдварда. Хотя, если бы я изменила положение тел, вложила Ханне в руки свой пистолет… Нет-нет, слишком долго, боже, слишком долго. Я не нашла ничего лучше, чем просто… поджечь дом. Пусть копы думают, что всех подожгла мертвая девчонка, мне некогда с этим разбираться, нужно убираться отсюда поскорее.

Ко всему прочему, мне было выгодно, чтобы тела обгорели как можно сильнее, особенно тело Ханны. Если от неё хоть что-то останется, станет ясно, что она была беременна. В таком случае, возникнет вопрос, где ребёнок. Эдварда же, вероятно, идентифицируют как мальчишку, который умер от испанки около двухсот лет назад. Хотя, вряд ли информация о нем есть в каких-либо современных базах данных. В таком случае, его останки возьмут на исследование, поймут, что он — это не человек и тогда… ох, боже, почему никто не рассказывал мне о том, как избавляться от тел убитых вампиров, чтобы не навлечь на себя проблемы с законом? Нет, в теории, я знала, что мне нужно сжечь этого монстра дотла, но на это у меня не было времени.

Боже, у меня на руках малыш-полукровка, в гостиной два трупа, через пару часов наступит 25 декабря, люди будут готовиться к празднику, на улице двадцать градусов мороза, я в чужой стране и вообще, по факту и по документам, я мертва. Проблем у меня, мягко говоря, по горло.

Чтобы успокоиться, я продолжала напевать песню, которая въелась мне в голову, так как Ханна постоянно слушала её, и выскользнула на лицу, неся мини-люльку в руках. Снег всё ещё продолжал кружиться в воздухе. Джонатан выглядел заинтересованным, с серьёзным видом наблюдая за полетом снежинок. Разблокировав черное «Вольво», я положила люльку на пассажирское сидение, а затем, на несколько мгновений скользнув за руль, завела машину и включила обогрев.

— Сейчас вернусь, — бросила я, будто ребёнок действительно понимал, что я имею в виду. Впрочем, на лбу младенца пролегла морщинка.

Скинув шубу, я бросилась внутрь дома, подхватывая канистру с бензином, которую Эдвард любезно хранил в кладовке под лестницей. Ёлка всё ещё продолжала мигать разноцветными огоньками, словно ждала кого-то, кто положит под неё подарки. Впрочем, «подарки» под ней и так лежали, целых два. Удивляясь своему черному юмору, я принялась щедро поливать бензином трупы и всю гостиную. Запах стоял отвратительный, и я пожалела о том, что сделала вдох. Кровь, смерть, бензин, паленые волосы. Если бы я была человеком, меня бы уже вывернуло наизнанку. Поддавшись какому-то странному порыву, я, присев рядом с трупом Томпсон, осторожно сняла с её шеи серебряную подвеску, где изящными буквами было выведено её имя. Должно быть, девчонка носила её ещё до знакомства с Калленом. Положив украшение в задний карман джинсов, я распрямилась, обводя комнату взглядом. Внутри меня что-то болезненно сжалось. Я должна была спасти её, но не смогла. Опрометчиво было думать, что Эдвард позволит мне сделать это. Впрочем, сейчас медлить нельзя, у совести впереди ещё целая вечность, так что пусть сгрызёт меня позже.

Трясущимися руками я схватила зажигалку, которую нашла на кухне в одном из ящиков. Отойдя к арке, чтобы броситься бежать, как только огонь вспыхнет, я зажмурилась, стараясь не смотреть на то, что сейчас произойдет.

Раздался щелчок, мои пальцы зажали кнопку, открывая путь маленькому бледно-голубому огоньку. Шумно выдохнув, я поднесла зажигалку к узкой дорожке из бензина, ведущей к трупам.

Через три секунды я запрыгнула в машину, успев забросить пустую канистру с бензином и две канистры с кровью на заднее сидение.

Гостиная вспыхнула как спичка, елка пылала, как огромный факел, возвышающийся над огненной гиеной. Огонь отражался в широко открытых глазах Джонатана.

В тот момент, когда машина, скрипя шинами по снегу, выехала с подъездной дорожки и рванула по шоссе, послышался оглушительный звук взорвавшихся стекол, осколки которых брызнули на улицу.

Если бы мое сердце могло биться, то оно колотилось бы как сумасшедшее.