Мертвая улика [Сборник]

– Вряд ли, – покачала головой Карина Михайловна. – Всегда видно, общительный человек или нет. Лиля постоянно сидела в архиве, даже документы, если требовалось, разносила я. Номерами телефонов мы тоже не обменивались, хоть и надо было – мы же коллеги. Мало ли что… Но послушайте дальше, пока я не забыла снова. Лиля не ушла с этим пакетом. Ее ждала машина, черная и большая. Марку не назову, я в них не разбираюсь. Знаю, что спросите про номерной знак, но здесь я тоже не помощник. Из машины вышла светловолосая женщина, и Лиля отдала ей пакет. Женщина села обратно в машину, которая тут же уехала. А через несколько дней обнаружилось, что документы исчезли, а меня попросили на выход.

– Вы, случайно, не запомнили, с какой стороны машины вышла та самая светловолосая женщина?

– Со стороны переднего пассажирского сиденья. За рулем был кто-то другой.

– Описать ее сможете?

– С моим-то зрением? Нет, конечно. Светлые волосы помню, невысокая, но и только. Возможно, в белой кофточке. Это все, что я запомнила. Вот, рассказала вам, а чувствую какой-то стыд. Будто в замочную скважину подсматривала.

– Нет-нет, – подбодрил женщину Гуров. – Вероятно, вы правы. Возможно, Лиля действительно в чем-то замешана.

– Будете ее допрашивать? – с надеждой в голосе спросила Карина Мироновна.

– Еще не знаю.

– Если да, то не говорите, что я с вами поделилась сведениями. Пожалуйста. Я бы не хотела.

– Если мне придется общаться с Лилей, то не скажу о вас ни слова, Карина Мироновна, – пообещал Гуров. – А вы, случайно, имя судьи не помните?

– Конечно, помню. Судья Парамонова Полина Сергеевна. Вскоре после тех громких процессов она уволилась, но я не знаю почему. У нас были приятельские отношения, но не более. Контакт с ней не поддерживаю. Помню, что у нее был болен ребенок, я что-то слышала краем уха. Больше ничего о ней не знаю.

– Спасибо, Карина Мироновна. Вы все равно очень помогли.

Переступив порог квартиры, Лев Иванович понял, что жены снова дома нет.

Иногда ему казалось, что он давно привык к ее частому отсутствию – он и сам не всегда бывал дома, не соблюдая четкого графика. Маша все-таки актриса, а сам он все-таки мент, и на этом, пожалуй, можно ставить точку. О каких семейных ужинах может идти речь?

Но порой Гурова тянуло к уюту. Правда, хватало его на домашние посиделки ненадолго, но и этого было достаточно, чтобы зарядиться уверенностью в том, что их с Машей тылы надежно прикрыты, что они все еще вместе и любят друг друга. В такие моменты Машу пробивало на хозработы, включая домашнюю готовку. Гурова в этот момент она к мероприятиям не привлекала, но требовала, чтобы он находился неподалеку. В соседней, например, комнате, где Лев Иванович старательно изображал отдыхающего. На самом деле его голова все равно работала, несмотря на все уговоры забыть о работе.

К планете подбирался Новый год, и Лев Иванович давно уже понял, что Машу в это время он будет видеть редко. Зато потом ее лицо то и дело будет мелькать на экране телевизора то в новом сериале, то на сцене театра. Так было всегда, с самого начала их совместного проживания. Он привык к этому и к славе свою жену не ревновал.

Лев Иванович открыл холодильник, пробежался взглядом по полупустым полкам. Банка с солеными огурцами, один помидор и кучка блеклых макарон в контейнере с оранжевой крышкой.

– Обожрусь до смерти, – вслух пробормотал Гуров. – А кофе-то у нас остался?

Молотые кофейные зерна едва прикрывали дно жестяной банки. На чай Льва Ивановича не потянуло.

Он выкурил сигарету, запил ее стаканом воды из-под крана. Потом оделся и вышел из дома.

До ближайшего сетевого и немаленького магазина было минут двадцать езды. Гуров едва нашел свободное место на парковке и воткнул машину между красной «Тойотой» и забрызганной грязью «Газелью».

Пустую тележку он нашел с трудом. Сначала заприметил девушку, которая выгружала из нее пакеты, а потом самым наглым образом увел телегу из-под носа высокого парня, который как бы случайно оказался рядом.

Гуров шел по торговому залу и бросал в тележку все, до чего мог дотянуться. Йогурты, фрикадельки, паштет, сыр, сметану, бананы, укроп – Лев Иванович хватал все и сразу, чтобы побыстрее закупить продукты и вернуться домой. С Машей он сегодня не созванивался и в глубине души надеялся, что молчание с ее стороны намекает на то, что она вернется домой не в полночь, а немного раньше.

Дома, разложив покупки по местам, Гуров быстренько приготовил яичницу с помидорами, но на кухне ужинать не стал. Он ушел в комнату, сел на диван, разместил тарелку на коленях и позвонил Стасу.

– Молчишь чего-то, – упрекнул он коллегу. – Как дела?

– Да мы еще на месте, – ответил Крячко. – Ты вовремя, а то я как раз покурить хотел.

– Рассказывай. – Гуров подцепил вилкой кусок яичницы и отправил в рот.