Мертвая вода

Подойдя к большому, в рост человека, зеркалу, Кирилл окинул взглядом свое отражение. Он отражался весь – от начищенных до блеска ботинок до красного берета панцергренадеров. Новенькая, с иголочки, парадная форма сидела как влитая. Погоны фенриха, медаль за храбрость – вид у него был бравый, настоящий герой. После возвращения его несколько дней промурыжили в контрразведке. Пытались выяснить, не завербован ли он «бородатыми». По многу раз заставляли повторять одну и ту же историю, уточнять детали. Цеплялись к каждой мелочи. Будь у них чуть больше времени, они бы смогли поймать Кирилла на нестыковках и пришить ему хоть что-то. Но времени им не дали. После провала наступления обществу нужен был хоть какой-то пример героизма. Поступок Кирилла, спасшего остатки группы Берзиньша, подошел как нельзя кстати. Сработал тот же механизм, благодаря которому он когда-то получил медаль.

И генерал помог. Перед тем как уйти в отставку, он произвел Кирилла в фенрихи и представил к кресту за заслуги. Остальное доделали медийщики. Они тут же раструбили на всю страну о героическом поступке «горстки храбрецов, ставших грудью против полчищ мусульманских фанатиков». Записи с камер боевых скафандров крутили круглые сутки. Горящая Кулдига, взрывающиеся танки, скошенные снарядами боевики – медийщики так смонтировали материал, что бессмысленное наступление и разгром предстали совсем в другом свете. Лица сослуживцев не сходили с первых полос новостных сайтов. Рейтинги в социальных сетях побили все рекорды. А сам Кирилл отмалчивался, породив еще одну легенду – о своей небывалой скромности. Церемонию торжественного награждения решено было провести в Штильбурге – «на родине героев», как гласил пафосный пресс-релиз. Кирилл и не подумал возражать: не надо искать способ проникнуть в полис.

Он встал засветло: хотел перед церемонией заехать на кладбище, к родителям. Стоило ему появиться в холле, как на него накинулись с вопросами.

Кирилл отодвинул назойливых журналистов, вышел на улицу и зашагал к ожидавшему его ховеру СС. Под предлогом «сопровождения» эсэсовцы пристраивались к Кириллу, стоило ему покинуть гостиницу. Он не возражал, наоборот, попросил подвезти на кладбище.

За могилами ухаживали, но Кирилл все равно протер принесенной тряпкой гранит, выбросил засохшие цветы. Сел на скамеечку у ограды, помолчал. Достал из-за пазухи медальон, положил на памятник.

– Мне больше не потребуется, – прошептал Кирилл, глядя в пустоту.

Шептать смысла не было, все равно высокочувствительные микрофоны записывали каждый произнесенный Кириллом звук. Да и неотступно следовавшие за ним по пятам эсэсовцы все слышали.

– Господин фон Медем, церемония скоро начнется, – поторопил его один из сопровождающих.

Кирилл встал, бросил последний взгляд на могилы и пошел к выходу.

Кладбище Штильбурга находилось внутри Периметра, но за пределами купола. До восточного въезда в полис было рукой подать. Беспрепятственно миновав посты, ховер въехал в полис. Подземный путепровод кончился, ховер вынырнул на поверхность и полетел по аллее Центрального парка. Местом для награждений традиционно служил амфитеатр у памятника основателям города.

Когда они подъехали, там уже было полно народу. Прогулочные аллеи, сходившиеся в этом месте, заполнены людьми. Завидев эсэсовский ховер, люди расступались.

– И чего они все приперлись? – проворчал водитель. – Посмотрели бы через винет, полный эффект присутствия. Чего толкаться?

Амфитеатр со сценой отделяли от парка два ряда переносных заграждений с гербами полиса и Федерации. Ховер остановился у прохода, охраняемого «физиками». Кирилл пошел внутрь, сопровождающие остались снаружи. Один из сидевших у самой сцены встал и помахал ему рукой. Кирилл узнал Збигнева.

Тут были все, кто уцелел. Штайнер, на плечах которого сверкали новенькие лейтенантские погоны. Белка, которую Кирилл по-братски обнял. Черномор дружеским хлопком чуть не сломал Кириллу ключицу. В соседнем ряду Кирилл увидел Ройтмана. Поймав взгляд, Ройтман скривился. Кирилл широко улыбнулся в ответ.

На сцене заканчивались последние приготовления. К трибуне уже шел министр обороны Федерации Эрикссон. Как только он занял свое место за столом позади трибуны, живой оркестр заиграл гимн Федерации. Церемония была обставлена на высшем уровне: солдаты почетного караула в парадной форме и белых перчатках, знамена. Дождь наград посыпался на всех уцелевших после кулдигского разгрома. На церемонию собрались «лучшие люди», не только Штильбурга, но и всей Федерации. Кирилл мысленно усмехнулся: такое впечатление, что празднуют победу, а не сокрушительное поражение.