Мертвая вода

При этих словах ее заместитель потерял над собой контроль и хлопнул ладонью по капоту машины:

— Но мы твоя команда, черт возьми! И объединяет нас как раз доверие!

Столкнувшись с такой неожиданной горячностью, Ноэми вздрогнула:

— Успокойся, Ромен. Да знаю я все это. Но доверие надо заслужить, а я здесь всего семь недель.

Он сделал глубокий вдох, словно хотел сбросить напряжение, и, казалось, овладел собой.

— Всего-то? А у меня такое впечатление, будто с тех пор, как ты прибыла на платформу Деказвиля, прошли годы.

Затем он повернулся к отцу; тот сидел на заднем сиденье с закованными запястьями и омертвелой душой — пустая телесная оболочка.

— Я хотел бы присутствовать на его допросе, — попросил он.

— Сожалею, но ты не сможешь. Впрочем, никто из здешних не сможет. Ты лейтенант, занимающийся этим расследованием, а он — твой отец. К тому же, как мэр, он является высшим полицейским чином Авалона. Это дело непременно будет передано в другую юрисдикцию, и, чтобы быть уверенным в полной объективности, суд воспользуется судебной полицией Тулузы.

— В моей объективности? Пусть прокурор успокоится, если бы я сам мог бросить его за решетку, то сделал бы это.

— Знаю. Возвращайся домой, к семье. Воспользуйся коротким затишьем, прежде чем в Авалоне разразится буря.

60

Прибыв в комиссариат Деказвиля, Шастен передала своего пленника Розу. Задержание мэра всколыхнет деревню сильнее, чем землетрясение, и майор не испытывал никакого удовольствия, сопровождая эдила в камеру предварительного заключения.

Утомленная бессонной ночью, Ноэми осталась на крыльце и закурила. И тут же увидела внезапно появившийся автомобиль с логотипом полиции и Буске за рулем, а когда он резко затормозил практически при помощи ручника, поняла, что к сильно перегруженному списку проблем прибавилась еще одна.

Первым из машины выскочил Милк и бросился к ней:

— Что за подстава, капитан, мы перерыли весь дом, Кастерана нет, а его жена говорит, что в это время он наверняка еще отсыпается после попойки.

— Как поступим? — спросил подошедший к ним Буске. — Запускаем поиск, привлекаем дежурные бригады?

Ноэми спокойно затянулась сигаретой:

— Все в курсе возвращения Эльзы. И он, разумеется, тоже. Он все свое время проводит в барах, а информация туда уже прилетела. И он подозревает, что их карточный домик вот-вот развалится.

— О’кей, ну и?.. — попытался понять Милк.

— Который час? — спросила Ноэми; она так устала, что у нее не хватало сил поискать свой мобильник.

— Восемь утра.

— Тогда дуйте в больницу, чтобы забрать Эльзу и доставить ее к прокурору. По пути, если вас не затруднит, закиньте моего друга в дом у озера. И скажите ему, что я буду там через час.

— А Кастеран? — напомнил Милк.

— Я о нем помню. Он подозревает, что настал его последний день, а ему надо еще кое-что сделать. Я этим займусь.

* * *

Ноэми толкнула тяжелые кованые ворота авалонского кладбища и пошла по центральной аллее. В десяти метрах от нее Андре Кастеран, свесив руки вдоль тела и сгорбившись, наблюдал, как двое рабочих опускают в могилу маленький гроб с телом его сына Сирила. Как бывший смотритель этого места, он, не пожелав дать хоть какие-то объяснения, попросил оказать ему эту услугу немедленно, без публики и кюре.

Шастен присела на каменную ограду и, засунув руки в карманы пальто, стала ждать окончания церемонии.

Поспешное погребение завершилось, и, обернувшись, Кастеран заметил полицейского. Тогда Ноэми позволила себе пойти ему навстречу. Полицейский и правонарушитель обменялись приветствиями, как старые знакомые:

— Добрый день, капитан.

— Добрый день, Андре.

Они стояли рядом, глядя на могилу.

— Вы мне обещали насчет моей жены.

— Не обманывайтесь. Это дело будет очень громким. Она так или иначе узнает о смерти сына.

— И меня не будет рядом, чтобы поддержать ее.

— Да. Сожалею, но иначе не получится.

Кастеран пожал руку молодому смотрителю кладбища и, прежде чем поблагодарить могильщиков и попрощаться, сунул купюру в карман одного из них. Спустя мгновение он и Ноэми остались наконец наедине.

— Я прекрасно осознаю, что являюсь сообщником в деле африканца, хотя почти не участвовал в нем. И я также был в курсе вашей аварии. Я возражал. Пытался предупредить вас. Но когда они приняли решение, я уступил. Я не лучше их.

— Я не таю на вас зла, Андре.

— А должны бы.

— Я вижу в вас только отца, потерявшего своего ребенка. И все.

Ноэми сунула руку в карман, ощутила металлический холодок наручников и передумала.

— Скажете, когда будете готовы?

— Еще минуту, если позволите.

— Сколько угодно.

61

Что до обещаний, то Ноэми давала их только Андре Кастерану. После четырехчасового допроса у прокурора Эльзу сопроводили в Авалон, и на крыльце дома мадам Сольнье она присоединилась к Шастен и майору Розу.

— Вообще-то, я представляла себе встречу в более узком кругу, — огорченно произнесла Эльза, с ног до головы разглядывая незнакомого полицейского.