Мертвая вода

Чародейка опустила глаза. Когда она вспоминала, как ее отец, сильный и выносливый, как медведь, угасал буквально на глазах, внутри разрастался айсберг.

— Отец. Он умирал гораздо быстрее твоей сестры. Он слишком поздно понял, что яд на страницах, а почувствовать его не мог. У него не было ни малейших магических способностей для этого, — Феликса выдохнула и продолжила. — Это случилось во время мятежа в Арделорее.

— Судя по твоим манерам и лошади, ты владела немалым титулом в прежней Арделорее, — осторожно предположил оборотень.

— Герцогиня.

— Да уж, — крякнул кот, — в твоем случае это все равно что имя назвать. Феликса Ферран, так?

— Не думала, что арделорейская аристократия так знаменита, — хмыкнула девушка, — если только ты сам не из наших краев. Постой, — Феликса наконец осознала, что имя его сестры ей хорошо знакомо.

«Брисигида, — вспомнила она. — Сколько мы не виделись, лет пять? Моя единственная подруга. Адептки в Академии меня не выносили, а у нее хватало на меня терпения. Пусть и ненадолго…» Жрицы не слишком жаловали чародеек, но и враждебности не испытывали. Брисигида всегда казалась Феликсе самой мягкой и понимающей из всех жриц, что она видела. Может, именно поэтому она так резко оттолкнула подругу, когда та не согласилась с ее амбициозными планами отыскать Остров Жизни?

— Брисигида… я ее знаю. Третья ученица Нокт, Верховной Жрицы Триединой, верно? И заняла бы ее место, если бы не известные события… Мы ничего не знали о семьях жриц, — Феликса нахмурила лоб. Столько времени проводили вместе, а она даже не подумала об этом спросить. — Но это даже к лучшему.

— Это еще почему?

— Лучше для твоей и ее безопасности, — пояснила Феликса. — Если бы кто-то узнал о твоих способностях, ты стал бы одной из первых жертв атаки, как моя семья.

— Всем аристократам досталось, — понимающе кивнул оборотень.

— Им плевать на наш титул, повстанцам была нужна я, — покачала головой Фель. — Они устранили отца, потому что не знали наверняка, от кого мне передались магические способности. Мама тоже не владела магией в привычном понимании этого слова, но сути это не меняет.

Девушка сделала паузу. Удерживать сознание лорда снова стало тяжело: ему снился кошмар. Пришлось закрыть глаза и внушить барону более спокойное сновидение.

— Когда мы поняли, откуда яд, когда осознали, что ничего не можем сделать… Мы оцепенели, не знали, что предпринять. Но отец быстро сообразил, что происходит, и велел нам бежать. Я замаскировала его иллюзией, чтобы те, кто собирался прийти за нами, подумали, что яд не подействовал. Когда они ворвались, то увидели вполне здорового человека с книгой в руках. Ублюдки так удивились, что сперва отступили и почти полчаса выпытывали, где я и мать. Когда он им в очередной раз стал рассказывать про особенности рыбалки на южном береге озера Каракач, — Феликса криво усмехнулась, — один из этой банды сукиных детей ударил его копьем. Но оно пронзило только труп отца, который я по его просьбе пропитала самой взрывоопасной алхимической пастой, какую смогла сделать. От нападавших остался только мелкий кровавый туман. Правда, наш замок тоже сильно пострадал… Если бы они знали о тебе, с тобой бы случилось нечто подобное. Неудивительно, что Брисигиду пытались убить — она очень сильна, и, видимо, только поэтому до сих пор жива.

Оборотень долго смотрел на нее, прежде чем снова заговорить.

— Но на этом кошмар не закончится, верно? — Феликса кивнула. — Эти твари не успокоятся, пока не выследят всех, кто представлял для них опасность, пока не убьют нас всех, — он досадливо вздохнул и почесал за ухом, но потом вдруг окинул ее пронзительным взглядом и буквально атаковал вопросами: — Где ты собираешься скрываться? Здесь, в Бедеране? Мы ведь не можем сидеть, как мыши под метлой, не можем постоянно скрываться в подполье! Скольких еще близких ты похоронишь или уже похоронила?

«Удивительное дело, как запросто он стал мне доверять. Мне-то больше нечего терять, но каково ему просить помощи и сочувствовать незнакомке? Похоже, у оборотней какое-то чутье на людей. Никогда не слышала, чтобы кто-то предал полиморфа,» — задумалась Фель.

— Ни одного, — ответила Феликса, закусив губу. — Никого из тех, кто тогда погиб, я не смогла похоронить. У меня больше нет близких. Никто больше не пострадает из-за того, что кто-то считает меня опасной.

Данатос хотел что-то возразить, но в этот момент послышался мягкий поворот щеколды, дверь тихо открылась, и показался Мак. Он быстро проскользнул в дверь и начал тараторить, стоя к ним спиной и пытаясь закрыть дверь как можно тише.

— Дани, плохие новости! — выпалил светловолосый юноша. — Эта карга упилась до поросячьего визга, но все напрасно! Она не может открыть чертову дверь — ключ у жирного ублюдка, и просто так спереть его не получится. Боюсь, нам придется вытащить их вместе с той сладенькой магичкой и тащить силой к сокровищнице, так что превращай свою кошачью задницу во что-нибудь огромное и страшное и…

— В этом нет абсолютно никакой надобности, дорогуша, — промурлыкала Феликса. — Все в сборе, пора на дело.