Мертвая вода

Феликса протянула менестрелю лютню, подъехав поближе. Бард понял, что дал маху со своим образом. Но лютню взял.

— Спасибо. Теперь хотя бы настроенная.

Наконец вдалеке, на фоне чарующей синевы округлых пиков, нарисовался хмурый темно-серый замок. Выстроенный в традиционной архитектуре Ферискеи, он едва ли напоминал роскошный дом иноземного лорда. Скоро стало видно, как на ласковом ветерке трепещут флажки, флаги, штандарты с гербом Мордреда: черный кабан на густом горчично-желтом фоне, символ зажиточности, богатства. И — о чем лорд предпочитал не вспоминать лишний раз — глупости, агрессии и упрямства.

Замок, который тем больше походил на крепость, чем ближе подъезжали путники, окружал традиционный ров. От воды во рву беспощадно несло тухлятиной. Не мясом, просто застоявшейся водой, в которую ленивые кухарки ежедневно сливали обмылки и помои. Феликса подумала, что сам лорд тоже наверняка ленился ходить до отхожего места или хотя бы до ночного горшка, и поморщилась про себя. И к этому чудовищу она едет добровольно! Да еще и на целые сутки!

Хотя барон, разумеется, думал, что юная прелестница-чародейка пробудет у него подольше.

— Кто? — без тени вежливости заорал сиплый голос со стены над воротами.

— Чародейка Марта и великий музыкант Мак, к вашим услугам! — Феликса милостиво позволила своему спутнику представить их обоих, потому что ей не хотелось надсаживать горло, чтобы докричаться до сиплоголосого олуха. Местные стражники имели преотвратнейшую привычку по несколько раз переспрашивать имя и цель визита, издеваясь над кричащими гостями. Особо изобретательные порой спорили, скоро ли охрипнет входящий.

Но у Сиплого, видимо, сегодня не на что было спорить.

— Проходите, — все таким же грубым тоном проорал он. Раздался скрип плохо смазанного подъемника, и ворота медленно, неохотно стали подниматься. Лошадь под Маком нетерпеливо фыркала и стучала копытом. Умному животному явно не нравилась затея хозяина ехать в это дурное место. Конь Феликсы тоже не выражал восторга, но знала об этом только хозяйка. Породистые жеребцы, вроде ее полудикого, что она чудом нашла на Морском Базаре пару месяцев назад, отличались не только невероятным для зверя умом. Они могли телепатически угадывать, какое поведение выгоднее для хозяина. Правда, об этой их особенности знали только жители родины Феликсы. Чародейка вздохнула, с тоской вспомнив Арделорею и ее чудеса.

Бок о бок они с бардом въехали в замок Мордреда.

Внутри, во дворе, царил праздный бардак. Стражники переругивались, с ленцой поплевывая на сухую утоптанную землю; одни играли в кости, несколько других — в карты. Играли здесь, судя по всему, на интерес: жалованье по обыкновению аристократов-южан выплачивалось стражникам в конце месяца. Оттого матюки были на редкость скучными и неизобретательными, а на лицах дебелых увальней не просматривалось и намека на заинтересованность в исходе игры.

За стеной замка обнаружилось несколько добротных домишек и даже пара хлевов для скотины: видимо, иноземный лорд желал кушать только свежее мясо. Наверняка где-нибудь на задворках, не видных приезжим гостям, есть небольшой огород, и уж точно имеется и свой сад, в котором можно прогуляться тихим теплым осенним вечером.

Феликса вдруг подумала, что ей точно придется совершить такую прогулку, только под ручку с мерзким бароном, рассчитывающим позабавиться нынче ночью. Ей тут же разонравился сад, которому она успела мысленно обрадоваться.

К ним подошел специальный слуга, совсем молоденький парнишка в обтрепанной курточке. Он как-то странно смотрел на Феликсу, очень долго и пристально, будто силился что-то вспомнить и не мог. Она отметила, что у него странный цвет глаз: янтарно-желтый, как у кота. Движения у мальчишки были тоже кошачьи, плавные, тягучие, перетекающие из одного в другое. Он будто танцевал, а не шел.

Подозрительная чародейка тут же взяла эти особенности на заметку, так же, как и вранье нечаянного спутника. Такие странности, конечно, не могли быть случайными, но одно она знала точно: те, кто что-то задумал против Мордреда Пигсвелла, ей не противники.

— Прошу вас, госпожа, я отведу вашего коня. И вас тоже, господин… — со сдержанным достоинством, не свойственным дворовому слуге, проговорил парнишка. Его голос мягко вибрировал, будто мурлыкал, вызывая желание погладить мальчика по голове или спине. Феликса никак не могла отделаться от ощущения, что ему чего-то не хватает. Хвоста, например.

Слуга взял поводья, бросил последний загадочный взгляд на гостей и удалился в сторону конюшен, предоставив барда и чародейку самим себе, как подумала Феликса. Но в кои-то веки девушка ошиблась. Не успела она сделать и шага в сторону замка-крепости, как к ним навстречу просеменил обрюзглый старичок в мешковатом бархатном одеянии.