Мертвая вода

— Что, ветродуй, никак не нарадуешься, что я не разрешила Харму сожрать твое лицо? — прошипела ему Ринна, связывая. — Напрасно. Я подумываю придать тебя той же участи, которая ждала ваших пленников. Рабство пошло бы тебе на пользу.

Ксантрий, разумеется, никак не прокомментировал.

— Что касается твоего товарища, за его говорливость я прощу ему вторжение в мой лес. Пусть с него взыскивает ущерб только Дина.

Дина присела возле Ксантрия рядом с Ринной.

— Знаешь, маг, — тихо проговорила девочка, — в племени моего отца за похищение ребенка отрезают признаки мужчины, — она говорила очень спокойно и серьезно. — Но ты, по-моему, не мужчина. Ты жалкий слизняк. Когда мои родители и наставница придут за мной, они бросят тебя на камень и раздавят каблуками. И если ты останешься жив после того, что они сделают с тобой, я сделаю так, что ветер больше никогда не услышит твой зов. Ни-ког-да.

Ксантрий отвернулся, насколько ему позволяли путы. Он знал, что девочка вполне способна исполнить свою угрозу, если не в одиночку, то вместе с наставницей — точно.

* * *

Ринна развела костер буквально за несколько секунд, и сумерки перестали казаться Дине такими густыми. В заплечном мешке охотницы, спрятанном в ветвях того самого вяза, с которого она атаковала пиратов, нашелся небольшой котелок, сверток с солониной и твердым сыром, веничек сушеной душицы и жесткая щетка.

Щетку она тут же вручила Дине для расчесывания Харма. Пес был невероятно доволен, тут же плюхнулся на спину и подставил под щетку пушистое светлое пузо. Хвост вилял из стороны в сторону, разбрасывая мелкие веточки, сухую листву и пыль.

Ринна широко улыбалась, глядя на Харма и маленькую волшебницу. Она привычными движениями подвесила котелок на складной треноге, налила воды из бурдюка и стала ждать, пока закипит.

— Повезло тебе, Дина, — сказала Ринна. — Путешествуешь и с родителями, и с наставницей. Ты пропала — все тебя ищут…

— А ты живешь здесь совсем одна? — догадалась Дина. Харм недовольно заворчал.

— Не ворчи, дружище, — Ринна потрепала пса по голове. — Мы здесь вдвоем. Но если считать только людской род, то да, одна. Отец погиб очень давно, не помню его. Мама — несколько лет назад. Случился большой пожар… Я прибилась к бродячему цирку, меня взял в ученицы метатель ножей. Обращался со мной по настроению либо плохо, либо просто ужасно.

Она замолчала на несколько мгновений.

— Стыдно признаться, но спустя пару лет я его убила. На выступлении он ради зрелищности задел меня ножом, так, чтобы осталась маленькая царапина, — она показала на левую щеку. — Вот здесь.

Дина присмотрелась и увидела небольшой аккуратный шрам на левой щеке. И тут же шумно вдохнула.

Она не присматривалась как следует к своей спасительнице, к тому же, после битвы та укрыла голову широким капюшоном. Разглядывая шрам, она поняла, что за странные тени виднелись на правой стороне лица и шеи. Шрамы от ожогов. Бугристые, многочисленные и жуткие.

— Да, вот именно, — проворчала Ринна, заметив ее реакцию. — Как будто этих справа мне мало, он испоганил еще и левую щеку! Мы повздорили с ним из-за этого. Я была намного моложе и быстрее, чем он, но слабее. Гнев здорово прибавил мне сил, так что я сумела опрокинуть его на спину, села верхом и стала бить по лицу… когда меня оттащили, он был мертв. Не от моих ударов, конечно. Сердце у старика остановилось.

— Не представляю, как ты это пережила, — осторожно сказала Дина.

— Как-как. Так же, как всегда, сбежала. Жила сначала в лесах на материке. Помимо ножей мы еще стреляли из арбалета и лука. Я стащила лук в цирке, когда сбегала. Смогла охотиться. Иногда все равно приходилось выходить к людям, клей купить там, веревки, свечи, мыла кусок, если добыча хорошая… — Ринна насыпала в котелок горсть сушеных трав. Помолчала немного, глядя на кружащиеся в воде сухие соцветия. Вздохнула и продолжила: — Один раз в деревне увидела, как мальчишки бьют щенка. Обозлилась тогда страшно! Прям как в тот день, когда ножом по щеке получила. Надавала им по мордасам, а как они всем скопом на меня навалились, ножичком одному по руке чиркнула. Сопляки и разбежались. Щенка забрала, за покупками пришлось в другую деревню ходить.

Дина почесала пса за ухом.

— Так вот как вы встретились?

— Да, вот так. Эх и разбойничал он по малолетству! Всю дичь мне распугивал. Меня охотиться-то еще дядька сначала учил, когда совсем маленькая была, ну вот как ты или даже младше. Потом в цирковом зверинце смотрителей расспрашивала. Ну а уж как сбежала, один лес мне наукой был. Голодала частенько. А как Харм подрос, стал наконец слушаться, команды понимать, так мы с ним про голод и забыли.

— Харм очень умный, — авторитетно заявила Дина. — Не каждый пес человеческую речь разумеет. На островах все говорят на арделорейском?

— Все или почти все, — пожала плечами Ринна. — Писать только не каждый умеет. Я вот вообще ни по-каковски не умею. А почто оно мне в лесу?

Дина кивнула.

— А как ты попала на острова?