Мертвая вода

— А куда ты торопишься? — резонно заметила старуха. — Гонит тебя кто с острова? Отдыхай, спи, потом снова за работу. А будет скучно, я тебе на цимбалах сыграю. Я даже это делаю лучше, чем перенаправляющие чары.

— Может, зря я отказалась от помощи Феликсы? — засомневалась жрица. — И ее расстроила, и сама надорвусь…

— Не драматизируй, — фыркнула Наставница. — Как бы ее магия вместо перенаправления не начала притягивать демона. Ты же знаешь, как их тянет на мертвечину.

Брисигида вспыхнула.

— При всем уважении, гроссмейстер Маронда…

— Ой, все, — махнула рукой та. — Больно ты над ней трясешься. И над собой — тоже, причем когда не надо. Поработай над амулетами три-четыре часа и отдыхай. А я пойду соберу себе брусники с листом, что-то мочевой пошаливает…

Хрипло напевая что-то себе под нос, Маронда ушла от ее шатра и поковыляла в сторону выхода из лагеря, оставив Брисигиду в одиночестве. Жрица вздохнула и принялась за работу, монотонную, нудную и изнуряющую. Теплый закатный свет окрашивал блики на гематитах в охру и багрянец. Брис невольно залюбовалась на их разноцветное сияние…

…И не заметила, как уснула мертвецки глухим сном без всяких сновидений. Ветер позвякивал заготовками-маятниками, убаюкивая ее, заставляя провалиться в сон все глубже.

Проснулась она в глубокой тьме на лежанке у костра, укрытая толстым шерстяным одеялом. Рядом с ней кто-то тихо играл на свирели; тренога с маятниками стояла рядом с ее шатром, накрытая мешковиной. Брисигида не спешила показывать, что проснулась — боялась смутить музыканта.

— У тебя дыхание изменилось, — свирель умолкла. Брисигида узнала голос Лаэрта и невольно вздохнула.

— Ты меня сюда перенес? Спасибо, — тихо ответила она. — Ты давно играешь на свирели?

— Научился, пока ты болела, еще в Бедеране, — так же тихо сказал Лаэрт. — У меня руки начинали дрожать, когда я видел тебя без сознания, — вдруг признался он. — Пришлось их чем-то занять. Я решил научиться чему-то, что могло быть тебе приятно.

Жрице вдруг стало нестерпимо жарко. Она порадовалась, что в темноте ее лица толком не видно. Брисигида всегда легко краснела. Самое неприятное — ей было нечего сказать в ответ.

— Я понимаю, — Лаэрт прервал повисшее молчание. — Мои попытки понравиться тебе наверняка доставляют уйму неудобств. Ты не должна отвечать, — он уже привык к тому, что она каждый раз не могла подобрать слов для своих мыслей о нем и его ухаживаниях.

— Ты стараешься понять, — быстро сказала Брис, — но ты знаешь не все. Ты ведь не можешь знать, что у меня в голове. Есть причины, по которым я не принимаю знаки внимания вообще ни от кого, никому не отвечаю взаимностью.

— Знаешь, что я понял, когда Феликса выпила мертвой воды тогда в пещере? — Лаэрт пересел с бревна к ней на лежанку. Брис помотала головой. — Что мое отношение к тебе не зависит от твоей взаимности. То, что ты меня не гонишь — уже огромная радость.

— Это единственное, что я могу, — выдавила Брисигида. — Но все равно — это как-то неправильно. Ты привык быть популярным среди женщин…

— Ты очень деликатно намекаешь на то, что я бабник, — усмехнулся Лаэрт.

— Важно не это! — Брис села и повернулась к нему. — Ну, то есть, я не могу сказать, что меня это совсем не волнует, — она запнулась. — Просто я не могу отделаться от ощущения, что лишаю тебя чего-то. Я чувствую себя виноватой.

Лаэрт в голос расхохотался. Из ближайшего шатра послышалось недовольное бурчание.

— Какая ерунда! — он широко улыбнулся. В темноте блеснули белые ровные зубы. — Строго говоря, ты тут вообще ничего не решаешь. Я имею в виду, — поспешно добавил он, — ты не можешь заставить меня относиться к тебе иначе. А значит, если кто и должен чувствовать себя виноватым, то только я. Хотя мне было бы немножко легче, если бы ты объяснила, почему избегаешь подобного рода… эээ… отношений.

— Если я объясню, ты начнешь со мной спорить, — Брисигида поджала губы. — Мне сейчас не до этого. Пойми, если Фель не вернется к нормальному состоянию, она не сможет заявить свои права на трон.

— Почему? — нахмурился Лаэрт. — Из-за того, что некромантия вне закона?

— Не только, — серьезно сказала Брис. — Технически можно доказать, что это не совсем некромантия. Другое дело, что мертвецы бесплодны. В Арделорее правителю нельзя восходить на трон, если он бесплоден. Она не сможет претендовать на трон на законных основаниях.

— Уговорить бы ее сначала, — фыркнул Лаэрт. — Помнишь, как она отреагировала? Сделала вид, что это ее не касается. Приказ императора, я имею в виду.

— Сначала она не хотела быть чародейкой, — усмехнулась Брисигида, — и вот она одна из самых многообещающих выпускниц. Теперь она не хочет править. Готова поспорить, она войдет в историю как великая императрица.

Бывший шпион хохотнул.

— Как насчет великого тирана? — пошутил он. Брисигида цокнула языком.

— Да ну тебя! — буркнула она. — Знаешь, когда-то я тоже думала, что таким, как она, нельзя давать в руки власть. Она так изменилась после переворота. После смерти родителей.

— Ты скучала по ней? — спросил вдруг Лаэрт. — Ты была ее единственной настоящей подругой, так?