Мёртвая вода

Ёлка собиралась было продолжить, но ощутила достаточно резкий толчок под лопатку. Отпустила Иришку и Листика, повернулась, и увидела девчонку. Судя по форменному платью, местная, но на обеде, видать, отсутствовала, или просто не запомнилась. Синяя летучая юбка была по подолу чем—то влажным и липким замарана, совсем, как у Ириши. Каштановые свалявшиеся на затылке в колтун волосы, которые явно давным-давно не мыли, спадали сосульками ниже плеч. Пахло от девчонки глиной и сыростью, как от болота или гнилого озера. С виду ей было лет двенадцать—четырнадцать, но к груди она, совсем как малолетка, прижимала игрушку: плюшевого медведя с единственным глазом—пуговицей, одетого в прехорошенькую матроску. Глядела на новеньких исподлобья, жевала губами. За плечами девчонки порхали пёстрые бабочки: лимонные с радужными разводами—кляксами на крыльях, изжёлта-алые, бежевые с рыжими крапинками, однотонные лазоревые. От их движения воздух трепетал и слоился переливчатыми пятнами.

–Тебе чего?

Ёлка чуяла нутром: девчонка ей не нравится. Причём куда поболе, чем другие местные девицы из столовой. Лунный взгляд намекал на слабоумие. Кто её знает: вдруг ещё опасная, кусается там, например.

–Галя, – сказала девчонка низким грудным голосом.

Он так гулко отдался вблизи, что бабочки взметнулись вверх, пересели ей на макушку и плечи, распластались по темному и невзрачному аляповатыми вкраплениями

Иришка быстрым вращательным движением отлетела вбок, поближе к двери дома. Так, на всякий случай.

–Ну, Галя ты, чё дальше? Очень приятно, Ёлка, гран мерси!

–Не ходи туда, – пухлый палец, покрытый цыпками, указал вбок, в сторону плетня.

–Запрещаешь? – Ёлка ещё пыталась отвечать, но сама прикидывала: не рвануть ли к кружевной барышне. Листик вроде сбегать не собиралась. А показаться в чужих глазах трусихой было последним делом. Однако старая память колыхнулась, подсунула услужливо картинку с поленницей и холод вязальной спицы у горла. Сивушное дыхание пьяного, мгновенное беумие. Тогда отбилась. А вот сейчас, кто знает.

–Плохо. – Галя погладила медведя и внезапно тоненько по—собачьи заскулила, надрывно, на высокой ноте. Смена тембра впечатляла едва не сильнее самого факта завывания. Ириша пискнула. Листик положила невесомую ладошку на мордочку игрушечного зверя. Галя отшатнулась резво и чудные звуки издавать прекратила.

–Моё!

–Я у вас не отбираю. Покажите, пожалуйста. Он очень красивый.

Галя облизнула потрескавшиеся губы, бугрящиеся корочками мелких присохших ранок, и протянула медведя:

–На.

Листик игрушку взяла, покрутила, подержала на весу, неуверенно погладила по макушке. Создавалось впечатление, что она попросила галино сокровище с единственной целью наладить контакт и теперь придумывала: как бы всучить владелице назад.

–Дай! – Галя сама проявила инициативу, выдернув назад одолженное.

Заморгала, немного поскулила тоненько, обернулась к Ёлке и заявила бескомпромиссно:

–Ты чужая. Не ходи.

Ёлку она явно отличала от остальных, не проявляя к Ирише и Листику интереса.

–Замечательно, что вы познакомились с нашей старостой! – Олег Николаевич появился за спиной Ириши, – Ты им что объясняешь?

Галя села на землю, поглядела на директора снизу-вверх и пожаловалась:

–В болоте грязно. Пиявки кусают. Кувшинки далеко. Азалии не нравится, – и принялась укачивать медведя, что—то мурлыча под нос.

Мысли Листика из красных начали становиться синевато—прозрачными и очень спокойными. Следовало держаться Ёлки: да, грубая, резкая, простоватая, но зато на общем фоне вполне нормальная. Такая выведет и даже доведёт. Колония не просто не нравилась – пугала. Даже не посетив обеда, она собирала в мозгу детали. Внутри крепло убеждение, что тут может оказаться похуже притона, где её вроде бы давно, а вроде и только пару лет назад, выгоняли на мостовую просить милостыню.

–Вашего питомца зовут Азалия? – спросила она мягко.

С сумасшедшими надо говорить медленно, отчетливо произнося слова, не делать резких движений, не пытаться возражать. Когда папа только вернулся с заработков и рана на голове его поджила, Листик это усвоила накрепко. А чем отличается от её больного отца эта несчастная девочка?

–Тут Азалия. Свечникова Азалия, – Галя окрестила игрушку не только именем, но и фамилией, – Уроки. Учиться надо.

–Да, Галя, будь добра, собери товарищей на естествознание, – добродушно отозвался Олег Николаевич.