Теперь и мне было впору нервничать и бегать по территории ресторана от волнения и негодования. Я ведь искренне считала, что приказ королевы распространялся на одно конкретное дело, а потом меня вновь оставят в покое… но, сдается мне, Лу прав: терпеть мне Дарлана до конца моих дней. И так заманчиво сделать это время невыносимым для врага… заманчиво и крайне глупо, к сожалению, и тут старик прав. И от осознания этой правоты хотелось орать во все горло. Ненависть к Дарлану разгорелась с новой силой.
Он как раз вернулся к столу.
— Идем, я тебя провожу… — увидев выражение моего лица, Дар нахмурился: — Я что-то пропустил? У тебя такой вид, словно ты сейчас взорвешься.
— Укрощает зверя, — загадочно поведал Лу.
Старик проводил нас до выхода и весело помахал на прощание.
Дорога прошла в гнетущем молчании. Возле своего дома я повернулась к Дару и резко выпалила:
— Предложение такое: убийцу мы ловим на свадьбе, с ним все понятно. Сам с альтьером Меллином потом разбирайся, мне все равно. Но Янис и девушки получают свободу.
Дарлан не выказал особого удивления
— Ты ведь знаешь, кто эти девушки?
Вопрос прозвучал так буднично… он узнал о сивиллах, конечно. Каким-то образом он это выяснил. Интересно, как? Побеседовал с одной из них? Или со всеми разом? Или догадался раньше, еще в клубе, когда девчонки тряслись от страха и не могли перестать рыдать. Это выглядело подозрительно.
— Знаю. А ты закроешь на все глаза.
— И зачем мне это делать, Ида?
— Ты мне скажи. Цена не так уж и важна.
— То есть, я могу просить что угодно? — Дарлан опасно приблизился.
Я силой удержала себя на месте и подняла голову:
— Умоляю, задери планку повыше, не щади меня. Не откажусь от повода ненавидеть тебя еще больше. Так что ты попросишь, Дар?
Он замер, глядя мне в глаза. И челюсти сжал так сильно, что не оставалось сомнений: ой как много всего он хочет мне ответить… но Дар упорно молчал и разглядывал мое лицо.
Потом его отпустило. Он шагнул назад, отвел взгляд.
— Ничего, — наконец выдавил он.
— Не понимаю…
— Мне ничего от тебя не надо, Ида. На девчонок мне плевать, а пацан из городских… им сама занимайся, делай что хочешь. Пусть висит на твоей шее.
Он развернулся, чтобы уйти, но меня это не устраивало.
Я обогнала Дарлана и преградила ему путь:
— Так дело не пойдет!
— Теперь я не понимаю, что ты хочешь.
— Не понимаешь?! Все ты прекрасно понимаешь. Как и я понимаю, что никаких «просто так» не существует, за все надо платить. Это знаменитый закон баланса, но уже в реальной жизни, Дарлан. Говори прямо: что ты хочешь?
— Одного: чтобы ты научилась ненавидеть меня немного меньше…
— Нет, — оборвала я резко.
Он грустно улыбнулся:
— Тогда буду утешать себя тем, что сделал все возможное.
В этот раз его уходу я не препятствовала. Стояла, глядя, как Дарлан забирается в экипаж и уезжает. И после этого я еще долго стояла и ужасно злилась. На Дарлана, на старика Лу, на королеву Роксану… но в основном на себя. Это я виновата, что наш разговор прошел вот так, не подготовилась заранее. Не нашла, чем Дарлана зацепить. Скельты в его постели оказалось недостаточно… а жаль, очень жаль. Ведь так было бы намного проще. А от такой уступки Дара меня тошнило как от самого паршивого на свете вина.
Но хотя бы девушки обретут долгожданную свободу.
Глава 24. Свадебная суета
Вся подготовка к поимке убийцы свелась к одному: не привлечь его внимание раньше времени. А это значит, предупреждать Константина и Хеди нельзя, ровно как и их семьи; слишком много полицейских так же привлекать нежелательно, раз подозреваемый альтьер Меллин среди них свой.
К тому же, Дар считал, что Хеди может быть причастна.
— Используем городских? — подкинула я идею.
— Несколько человек, не больше. А то будут выделяться, точно яркая зелень на мертвых землях, — скривился Дарлан.
— Обращусь к Янису.
— Даже спрашивать не буду, что ты в нем нашла.
— Правильно, я все равно не отвечу.
Да, наши с Дарланом отношения вернулись в привычное русло, будто и не было того разговора. Но он был и теперь я знала, что Дар хочет… мира. И почему-то этот мир ему важен. Конечно, я не могла не думать, почему. Ответ все никак не приходил в голову, что делало меня еще более нервной, чем обычно.