Мертвая земля

В течение семи недель маусхолдские повстанцы выдержали не менее трех битв. На протяжении 1540-х годов, ставших в Англии «десятилетием войн», деревенских жителей заставляли практиковаться в стрельбе из лука. Некоторым из них приходилось принимать участие в военных сборах. Тем не менее, для того чтобы достичь столь значительного мастерства во владении луком, каковое они продемонстрировали во время сражений, жители лагеря должны были усиленно упражняться. Постоянные тренировки были необходимы и тем, кто сражался колющим оружием – алебардами, копьями и пиками[127]. Вне всякого сомнения, военные учения осуществлялись в лагере с большим размахом; проводить их могли только люди, обладающие опытом ведения боевых действий. Роберт Кетт такого опыта не имел; тем не менее в рекордно короткие сроки толпа деревенских жителей, многие из которых прежде никогда не держали в руках оружия, превратилась в хорошо обученную армию. Это заслуга бывших солдат, которых, полагаю, на Маусхолдском холме было немало.

Есть еще одно доказательство того, что среди повстанцев оказалось немало тех, кто в прошлом служил в правительственной армии. Представления о гигиене, бытующие в эпоху Тюдоров, были весьма примитивными. Огромное скопище людей, которое представлял собой Маусхолд, неминуемо должно было стать рассадником заразных болезней, в первую очередь дизентерии, главного бича военных лагерей тех времен. Вспышке кишечных инфекций могли способствовать жаркое лето, отсутствие источников чистой питьевой воды и огромное количество гниющей требухи, которая на первых порах валялась где попало. Тем не менее нет никаких свидетельств того, что обитатели Маусхолдского лагеря страдали от инфекционных заболеваний. Будь это так, весьма враждебные по отношению к ним хроникеры не преминули бы об этом упомянуть. Полагаю, именно по настоянию солдат, прошедших суровую школу военных походов, в лагере были приняты необходимые санитарные меры, в частности устроено множество помойных ям и отхожих мест.

Иными словами, присутствие опытных военных ощущается во многих сферах лагерной жизни – строгой дисциплине, соблюдении требований гигиены и, разумеется, в интенсивных военных учениях. Не сомневаюсь, только упорные тренировки помогли вчерашним крестьянам достичь на полях сражений выдающихся успехов, которые описаны в романе «Мертвая земля».

После того как в непосредственной близости от Нориджа возник повстанческий лагерь, население которого едва ли не превосходило население города, местные власти не могли делать вид, что не замечают этого обстоятельства. Мэр Нориджа Томас Кодд и главный олдермен Томас Элдрич, в сопровождении священника Роберта Уотсона, посетили лагерь и вскоре вступили с повстанцами в достаточно тесное сотрудничество. Кодд и Элдрич даже были среди тех, кто подписал «Двадцать девять требований», единственную сохранившуюся петицию маусхолдских мятежников. Преподобный Уотсон неоднократно проводил в лагере богослужения, а Кодд и Элдрич выступали у Дуба реформации с речами, пытаясь по мере возможности утихомирить страсти[128]. Это не помешало им отправить в Лондон гонца – им стал брат Николаса Сотертона Леонард – с письмом, в котором описывалась сложившаяся ситуация[129]. И представители нориджской элиты, и жители лагеря прекрасно сознавали, что этот хрупкий альянс не продлится долго. До поры до времени повстанцы не пытались атаковать Норидж, ибо городские стены, хоть и пребывавшие в нелучшем состоянии, представляли собой серьезное препятствие – высота их превышала двадцать футов, а между зубцами имелись удобные места для лучников[130].

Тем не менее повстанцы имели свободный доступ в город, и некоторые джентльмены, находившиеся у них в плену, были переведены в Нориджский замок[131]. Несомненно, в середине июля, когда в Норидж прибыл епископ Мэтью Паркер, жители лагеря имели право разгуливать по городу[132].

В середине июля радикально настроенный нориджский священник Томас Коннерс получил разрешение дважды в день обращаться к повстанцам с проповедью. Его ярый евангелический протестантизм, равно как и религиозные реформы, к которым он призывал, не вызывал в лагере ни малейшего возмущения. Согласно предположению Гринвуда, жители Норфолка в большинстве своем безропотно приняли Реформацию, хотя и не желали ее[133]. Подобные настроения вполне соответствовали стратегии маусхолдских лидеров, всячески подчеркивающих, что они не являются мятежниками, ибо хранят верность королю и хотят помочь ему в осуществлении задуманных аграрных реформ. Кетт и некоторые его сподвижники могли быть убежденными евангелистами, но про обитателей лагеря в целом это вряд ли можно сказать. Впрочем, наверняка многие повстанцы враждебно относились к традиционной религии, связывая ее с именем ненавистного герцога Норфолка.