Мертвая земля или Чужим здесь не рады

    - Хорошо. Хорошо, я все скажу, - затравленно прохрипел парень: - Зовут меня – Леша. Леша Карсин. Я – студент, учусь в Керченском морском технологическом институте. Квартиру в Керчи снимаю. У меня сосед по лестничной площадке служит в Керченской исправительной колонии. Как весь этот ужас начался, так он домой прибежал с автоматом и говорит, что надо бежать из города. А у меня, как раз деньги были – родители передали за второй семестр заплатить. Мы на эти деньги продуктов накупили, погрузились в машину, где были какие-то странные типы и уехали из города. Потом, к нам еще несколько мужиков присоединилось. Бухали два дня. Потом они откуда-то автоматы с патронами привезли. А, Кузьмич, ну это мой сосед, он сказал, что в такое смутное время – красивые девки самый верный товар. Ну, вот и решили они захватить как можно больше баб. Ну, чтобы для себя и для продажи. Я не виноват, меня заставили… - вновь зарыдал паренек.

    Писец! Приплыли! Работорговля вернулась! И это в начале двадцать первого века! Мля! Это, что же твориться с миром, если такая погань выживает! Ну, с этим сопляком все понятно: инертное существо, которое не имеет своей цели в жизни. Идет туда, куда его ведут. Сказали родители: идти учиться - пошел учиться. Сказал сосед: пошли баб насиловать – пошел насиловать. Собственных мозгов в голове нет.

    Сделав шаг назад, я слегка размахнулся ногой и снова ударил парня в голову. Так, для профилактики – чтобы перестал реветь и продолжил говорить.

    - Не бейте меня, я и так пострадал, - парень размазывал по лицу сопли и слезы. – Они сейчас разместились в одном фермерском хозяйстве, что в пяти километрах от села Семисотка. Фермера и всю его семью убили. Но я не убивал. Я никого не убивал.

    - Насиловал? – строго спросил я, слегка нажимая на рукоять ножа, тоненькая струйка крови потекла по лицу парня.

    - Да-аа, - вновь зарыдал во все горло бедняга. – Ну, я не хотел, меня-яяя заствавили-иии!

    Вскинув, автомат, прицелился и нажал на спуск - две пули пробили плечи, обездвиживая жертву. Ноги ему, еще из ружья посекли, а я теперь и руки подвижности лишил – теперь он точно никуда не денется.

    - А-ааа! – громко завыл раненный.

    - Прелестная гурия, он – ваш, - сказал я девушке, выбравшись из кювета. – Только когда его убьете, подождите    минут десять, пока он воскреснет, и сделайте контрольный выстрел в голову. Хорошо?

    - Дай нож, - требовательно сказала девушка, протягивая руку.

    - Держи, - я протянул ей штык-нож от своего автомата. Штык, кстати, был тупой, как мозги депутата. – Только давай побыстрее, а то нам еще ехать и ехать. И ружье отдай мне, не хватало еще, чтобы он тебя в заложники захватил.

    Девушка взяла штык-нож в руки, попробовала пальцем остроту лезвия, потом внимательно посмотрела на меня и почему-то победно улыбнулась. Ну, и с какого перепугу, она улыбается? Нож же тупой, как валенок, таким резать не получиться, только, пилить, или колоть и, то, прикладывая очень и очень большие усилия. Не то, чтобы мне было слишком интересно, что там барышня собирается делать с недобитком, но все-таки решил проконтролировать этот процесс, а, то еще так увлечется, что не заметит, как он умрет, а потом воскреснет и её покусает.

    Девушка, перекидывая нож из одной руки в другую, спустилась в кювет и присела на корточки, рядом с раненным парнем. Сверху, я видел, что раненый лежит с закрытыми глазами, а его губы беззвучно шевелятся – наверное, решил последовать моему совету и сейчас молиться. Вот только поздно это, такой твари дорога одна – в ад. Хотя, кто бы говорил. У самого за плечами уже столько трупов, что и мне в рай дорога закрыта.