Мертвая земля

— Я прекрасно понимаю это, — нахмурилась Изабелла. — Во время первого свидания с Джоном в тюрьме я сказала ему, что готова дать ложные показания. Хотела сказать коронеру, что в тот вечер якобы заходила в кабинет и разговаривала с ним. Но он запретил мне обманывать. Сказал, лжесвидетельство — это преступление и, если меня уличат, у меня будут серьезные неприятности. Вы сами видите, мастер Шардлейк, какой Джон преданный и любящий муж.

— Я вижу, что вы — преданная и любящая жена, — негромко произнес я. — Николас, не надо записывать этот разговор о лжесвидетельстве.

— Лжесвидетельство? Да я и слова такого не слышал! — улыбнулся Овертон, и губы Изабеллы тронула слабая ответная улыбка.

— Как вы полагаете, где ваш муж провел эти два часа? — спросил я.

— В своем кабинете, где же еще, — пристально взглянув на меня, отчеканила она.

— Вы готовы на суде дать показания в защиту своего мужа?

— Разумеется. Я заявлю во всеуслышание, что Джон — лучший из мужей. И что он не мог убить Эдит. Я в это никогда не поверю.

— Еще один, последний вопрос. У вас есть какие-нибудь соображения по поводу того, кто мог ее убить?

Изабелла вздохнула:

— Поверьте, я ломаю голову над этим вопросом дни и ночи напролет, но не нахожу ответа. Леонард Вайтерингтон хочет заполучить часть наших земель. Но вряд ли это достаточно веский повод для того, чтобы совершить убийство.

— А близнецы?

— Нет, вряд ли. При всей своей испорченности и жестокости они любили мать.

— Мне не показалось, что они хоть сколько-нибудь опечалены ее смертью, — заметил я.

— Они никогда не станут выказывать своей печали, — возразила Изабелла. — Эти молодчики из тех, кто считает скорбь проявлением слабости.

— Ясно, — кивнул я и добавил с улыбкой: — На прощание позвольте дать вам небольшой совет, миссис Болейн. Откровенность и прямота, с которой вы отвечали на мои вопросы, достойны всяческого восхищения. Но на суде вам следует держаться… как бы это лучше выразиться… несколько более робко, застенчиво, даже слегка приниженно. И не бойтесь дать волю слезам. Женские слезы обычно трогают сердца судей.

— Вы считаете меня излишне самоуверенной? Поверьте, за эти девять лет мне пришлось научиться ставить на место людей, выражающих мне свое презрение.

— Я все понимаю, миссис Болейн. Но суд — это совершенно особый случай. Вы должны думать о том, как произвести наиболее выгодное впечатление.

— Хорошо, я попытаюсь последовать вашему совету. Что касается слез, то за ними дело не станет. Стоит мне подумать об участи, которая ожидает моего мужа, если его признают виновным, и слезы текут сами собой. — Изабелла потупилась, но через мгновение вновь вскинула голову. — Прошу вас, найдите убийцу. Ради спасения Джона и в память о несчастной Эдит.

Глава 16

Я сообщил Изабелле, что намерен осмотреть место преступления, и попросил послать с нами Чаури в качестве провожатого. Она с готовностью согласилась и отправилась на поиски управляющего. Мы с Николасом вернулись в гостиную, где Барак и Тоби коротали время за дружеской болтовней.

— Этой женщине не занимать смелости и силы духа, — сообщил я. — И несомненно, она всей душой предана своему мужу.

— По моему мнению, излишняя смелость идет ей во вред, — заметил Тоби. — По слухам, разбираясь с жалобами арендаторов, она не чуждается самых резких выражений. Суд может счесть ее слишком дерзкой.

— Я уже дал ей совет держаться поскромнее. Но несомненно, Изабелла не из тех, кто способен надругаться над мертвым телом. Хотя веский мотив для убийства у нее, вне всякого сомнения, имелся.

— А вы заметили, какой страстный взгляд метнул на хозяйку Чаури? — осведомился Николас.

— Я горбат, но не слеп. Но у меня создалось впечатление, что сама она к нему совершенно равнодушна.

— Если Болейна повесят, у Чаури появится шанс жениться на Изабелле. Так что, вполне возможно, у него тоже имелся повод прикончить Эдит, — предположил Николас.

Я испустил сокрушенный вздох. Наш визит в Бриквелл порождал лишь новые вопросы, не давая никаких ответов. Наконец появился Чаури. Мы попросили его отвести нас к ручью, у которого была убита Эдит; ручей этот, насколько я помнил, представлял собой естественную границу между владениями Болейна и Вайтерингтона.

Чаури прихватил с собой три пары ботинок на толстой подошве.

— Там жуткая грязь, — сообщил он.

Я взглянул на ботинки. Все три пары — тяжелые, большого размера.

— Это ботинки мастера Болейна и его сыновей, — пояснил управляющий. — Ту пару, что нашли в конюшне, забрали в качестве улики.

Мы поблагодарили его, переобулись и вслед за нашим провожатым вышли из дома.

Довольно долго мы шли по тропе, тянувшейся меж вспаханных полей.

— Миссис Болейн очень предана своему мужу, — заметил я, обращаясь к Чаури.

— Она прекрасная женщина и прекрасная хозяйка! — с пылом ответил он.

— Вы верите в невиновность мастера Болейна?

— Верю. Я служил у него последние пять лет. Несмотря на свою привычку выходить из себя по пустякам, он хороший человек. Думаю, все, чего он хочет, — спокойно жить в своем поместье.

— Кстати, а где живете вы? В том же самом доме, что и хозяева?