Мертвая жена и другие неприятности

Николай Михайлович собрал небольшой чемодан. Сложил туда рубашки, галстуки, носки и деньги. Подумал немного и прошел в спальню, где в туалетном столике стоял старинный несессер жены, в котором хранились украшения ее и матери, драгоценности, что дарил Нине сам. Он спешил, а потому не стал копаться, выискивая свои подарки, а просто вывернул все содержимое в карманы.

Взяв чемодан, Храпычев вышел в прихожую. Заглянул на кухню и увидел лежащие на столе сделанные им бутерброды. Аккуратно сложил бутерброды в пакет. Достал из холодильника вскрытую банку с черной икрой, перетянул ее резинкой и положил в другой пакет. Потом стал вынимать из холодильника все подряд: упаковку перепелиных яиц, начатую бутылку сельдереевого сока, три персика, контейнер с крупными развесными оливками, кусок буженины, банку с печенью трески, упаковку с нарезанным французским сыром и банку килек в томате. После чего оделся, вышел из квартиры, спустился во двор, сел в «Лексус» и поехал к Хакимовой.

Глава 5

Валерий Борисович не любил хоккей. Вернее, никогда не смотрел телевизионные трансляции матчей. Он и телевизор-то включал крайне редко. А вот Лариса любила расположиться в кресле перед ним. Ставила перед собой столик с закусками, бокал с мартини и следила за сюжетом бразильских сериалов или демонстрацией мод. Доносящаяся из-за стены латиноамериканская музыка не мешала Ладейникову: главное, чтобы жена не приставала с просьбами написать за нее очередную статью или подготовить выступление на какой-нибудь межвузовской конференции. Хотя и то и другое не отнимало много времени.

Теперь же он сидел с Виктором возле телевизора и наблюдал за перипетиями хоккейного матча.

– Сам-то в хоккей играл? – поинтересовался Виктор.

Ладейников покачал головой и сказал, что два года занимался самбо, потом год боксом, но лишь для того, чтобы научиться постоять за себя. А когда понял, что недоброжелатели если и остались, то умело скрывают свое отношение к нему, занятия спортом забросил. Правда, учась в университете, снова посещал секцию самбо.

Мужчины легко перешли на «ты», и Валерию Борисовичу так общаться было приятнее. Словно у него вдруг появился новый друг, с которым он теперь не расстанется никогда и который будет ему так же близок, как Саша Орешников, Аркадий Ильич Брадис и Сережа Богомолов.

– А я играл, – признался Виктор. – Наша деревня стояла на берегу озера, и мы, мальчишки, сами расчищали лед, устанавливали бортики, ворота. Амуниция была, конечно, самодельная, но играли мы по-настоящему. Порой доходило до драк, до выбитых зубов. Короче, всякое бывало, и тем не менее дружили мы крепко. Мне потом, во взрослой жизни, очень не хватало этого. То есть, такой дружбы, чтобы за друга горой. Я, когда из армии вернулся, сразу женился. Мать к тому времени оформила на себя и на меня по двадцать гектаров под фермерское хозяйство. Сама-то уже работать не могла – болела сильно, так что на нас с женой оказалось сорок гектаров. Можешь себе представить?

Валерий Борисович попытался представить. Хотя ему, человеку городскому, не очень это удавалось. Но Ладейников слушал рассказчика внимательно. Интересно стало, да и все равно делать больше нечего, ночь-то коротать надо…

– Сначала мы сажали капусту, горох, турнепс, – продолжал Виктор. – Потом взяли в аренду бывший совхозный телятник. От него, правда, одни стены оставались, и я отремонтировал его, крышу перекрыл. Взял кредит, купил бычков и – попал в кабалу. Мало того что банк требовал проценты каждый месяц, да еще рэкетиры наехали, тоже стали требовать долю. А где я деньги возьму? Прибыль-то небольшая и вся в дело вкладывалась. Написал заявление в милицию. Через день меня подловили и отметелили так, что месяц кровью харкал. С трудом на ногах держаться мог, а приходилось выходить работать – жене ведь одной не управиться. Мы даже детей не заводили, потому что… Ну, ты сам понимаешь. И все вроде у нас хорошо шло: мясо сдавали, овощи выращивали на продажу, – а долг все больше и больше становился… Была у меня «Нива» старенькая, от отца еще осталась, так и ее бандиты забрали. Получаю деньги в банке – они тут как тут, и все отбирают. За мясом ко мне, как в магазин, приезжали, только не платили, а так брали – сколько унесут. Лет пять мы терпели. Потом жена однажды сказала:

«Все, Витя, не могу больше, уезжаю к родственникам на Урал. Хочешь – поехали вместе. Нет – давай разведемся».