Мертвая женщина играет на скрипке (СИ)

Удар пришелся вскользь, да и башка у меня крепкая, но я поплыл. Держали жестко, сжимая шею с большой силой, пальцами твердыми, как стальная арматура. Я не самый беззащитный человек, но вырваться и оглянуться не получалось. Ударил назад локтем, попал во что-то твердое и ушиб — то ли в дверь пришлось, то ли нападающий в какой-то защите. Пнул каблуком по голени, попал, но никакого эффекта, он даже не дернулся. Ухватился за его руку, попытался вывернуться из захвата — без толку, сильный как промышленный манипулятор, сжимает шею так, что пережал кровоток, в глазах темнеет. Он еще раз ударил меня головой о стену, но я подставил руку. И, прежде чем пережатая артерия лишила мозг последнего кислорода, я успел увидеть, как Катя смотрит на напавшего — с ужасом и узнаванием. Потом свет в моих глазах погас.

— Родителям сообщили, что ее забирают на психологическую экспертизу. В полиции получили приказ снять охрану, потому что ее выписали и передают родителям. Причем, якобы, по моей просьбе. Мол, я убедилась, что девочке ничего не угрожает. Но кто именно это сообщил и кому — никто не знает, распоряжение просто появилось во внутренней служебной сети. Лечащему врачу сказали, что ее забрала полиция, потому что в больнице недостаточно безопасно. Если бы мы там не оказались, ее бы хватились в лучшем случае завтра.

— И кто же провернул всю эту комбинацию? — спросил я, осторожно трогая повязку на горле.

На удивление, я почти не пострадал — ссадина на голове и впечатляющие лиловые синяки на шее не в счет. Со мной удивительно мягко обошлись. Даже ногами не попинали, пока я валялся в отключке. А я не упущу возможности при случае.

— Никаких предположений, — развела руками Лайса. — Мы знаем только, что он в курсе полицейских протоколов.

— А еще у него здоровенные руки. Обхватить шею сзади так, чтобы пальцы сошлись спереди… У меня большая кисть, но я бы так не смог. Кулак, наверное, с твою голову. Это вполне себе примета. А еще он сильный, как электротельфер. Меня не так-то просто заломать.

— В общем, — констатировала Лайса, — мы опять ничего не знаем, и девочка снова пропала. И теперь у нас нет электронного следа, чтобы ее искать. Полиция прочесывает болота, но пока ничего. Все следы смыл дождь. Эх, а у меня были такие планы на вечер.

— По развитию межведомственных контактов?

— А хоть бы и так! — с вызовом сказала она. — Тебе-то что?

— Ничего. Совет да любовь, — ответил я, непроизвольно оглянувшись.

Мы сидели на кухне в Лайсиной квартире, и я подсознательно боялся увидеть за спиной осуждающую мою романтическую пассивность бабулю. Не собираюсь я отбивать Лайсу у Ивана. Во-первых, он моложе и красивее, и у меня просто ничего не выйдет, во-вторых, если бы и отбил — что дальше? Это наложило бы на меня ответственность, которой я отнюдь не хочу.

— Если не хочешь отменять планы на вечер, остается найти девочку днем.

Нетта уже минуту размахивала сообщением от Клюси: «Я знаю, как найти Катю!». Я нажал на иконку вызова.

— Антон… и Лайса тут, отлично, — голова Клюси нависала над камерой, сзади не в фокусе — потолок «Макара». — Я знаю, куда ее увели и как.

— И куда же? — спросила Лайса.

— На болота. Но вы ее не найдете без меня.

— Почему это?

— Туда надо идти под землей. Вы заблудитесь без привычки, там крышу сносит.

— А у тебя, значит, не сносит? — спросил я.

— Я тут родилась и выросла. Лайса, ну ты-то знаешь…

— Не знаю и знать не хочу! — резко ответила полисвумен. — Тронулись вы все на этой мистике болотной!

— Плевать, — отмахнулась Клюся, — у нас очень мало времени. Луна встанет рано, Катя не доживет до вечера.

— Причем тут луна? — удивился я.

— Какая разница! Вы идете? Потому что я — иду! — она отстранилась от камеры и показала зажатую в руке бейсбольную биту.

— Я с тобой, — быстро ответил я, — я не настоящий полицейский, мне можно. Если найдешь еще биту, сыграем вместе.

— Вот же бейсболисты на всю голову… — мрачно сказала Лайса. — Черт с вами, я в команде.

— Я с вами! Это моя сестра! — рвался Виталик. Дочь молчала, но смотрела решительно, так что можно было не сомневаться — если Виталик, то и она.

— И думать забудь! — отбрила его Лайса. — За несовершеннолетних мне погоны оторвут вместе с головой. Этой бейсболистке хотя бы восемнадцать есть.

Я строго посмотрел на дочь. Поджала губы, но не стала спорить. Она упрямая, но совсем не дура.

В памятном подвале «Макара» Клюся уверенно толкнула какую-то облезлую дверь и шагнула в пахнущую плесенью темноту. Чиркнула спичкой, зажгла стоящую на пыльном столе керосинку. Здесь было нечто вроде «детского штаба» — укрытия-схрона, которые организовывали себе дворовые компании в моем детстве, натащив в какой-нибудь укромный уголок ломаной мебели с помоек. Место, где можно укрыться от взрослых, почувствовав себя хоть ненадолго без присмотра.

— Здесь давно никого не было, — сказала Лайса, оглядевшись.

— «Макарские» сюда не ходят. Тут интернет не берет, да и боятся они подземелий.

— А ты, значит, не боишься?

— Я местная, — сказала Клюся так, как будто это все объясняло.

— Погаси, — сказала она Лайсе, включившей яркий электрический фонарь.