Мертвая зона. Города-призраки: записки Сталкера

Как уже упоминалось, ко времени аварии о лучевой болезни советская медицина знала очень и очень немногое. Специалистов в этой области можно было пересчитать по пальцам, слишком уж специфической и редко востребованной была эта отрасль медицины. Пострадавших на ликвидации аварии людей было слишком много, чтобы все они могли рассчитывать на помощь редких специалистов, поэтому во многих случаях пациентам помогали медики, которые впервые лечили людей с такой болезнью. Во многом врачи продвигались на ощупь, лечили пациентов практически вслепую. По поводу симптомов лучевой болезни в те дни медики могли высказываться лишь очень осторожно. И вот так осторожно врачи «Октябрьской» больницы выдвигали предположения, что лучевая болезнь странным образом влияет на психику больного человека, что у него начинает вырабатываться сильнейший панический синдром и возникают приступы клаустрофобии, даже у тех людей, которым до этого момента была незнакома боязнь замкнутого пространства. Именно эти симптомы и заставляют человека, находящегося в помрачении рассудка, пытаться найти выход из воображаемой опасной ситуации. Бежать, спасаться, выбираться из тесных помещений, в частности, из палаты. А единственным выходом из палаты люди, страдающие от этого заболевания, иногда считали окно, находящееся на четвертом этаже старого здания. И хотя медиков трудно винить в том, что за первым или вторым самоубийством, возможно, трудно было усмотреть симптоматику, все же полторы недели и несколько жутких случаев подряд могли бы уж, кажется, навести на определенные мысли.

Да и сами медики оказались не в лучшем положении. Трудно представить, но в Киеве, городе – миллионнике, не нашлось достаточного количества одноразовых халатов. Да и не одноразовых (сменных) тоже. Медперсонал гражданских больниц работал сутками с предельной нагрузкой, постоянно находясь возле людей, рядом с которыми пресловутый счетчик Гейгера трещал не переставая. И при этом никто из врачей, не говоря уже о медицинских сестрах и нянечках, даже не имел возможности менять каждый день белые халаты. Трудно понять, почему до сих пор их труд не приравняли по статусу к ликвидации последствий аварии на АЭС.

Можно представить, почему все вышеописанное сильно влияло на состояние нервной системы киевлян. Лишенный даже самой минимальной информации и при этом переполненный самыми разнообразными и дикими слухами, город гудел, как улей, в который ткнули палкой.

Слухи. Пришествие Антихриста?

Но не только слухи (правдивые и не очень) давали повод для тревоги. Люди помоложе находили такие поводы чуть ли не каждый день, а вот старики, долгое время пренебрежително относившиеся к произошедшему и считавшие, что молодежь сильно сгущает краски, до поры до времени находились в относительном покое. Пока в Киеве во второй раз за весну не зацвели каштаны. Тут уже и старушки взволнованно зашамкали на базарах о близком пришествии Антихриста (особенно если учесть биб-лейское название города, в котором произошла трагедия, – Полынь), а старики интенсивно напрягали память в тщетных попытках вспомнить, было ли такое чудо природы на протяжении их долгой жизни или это современное нововведение. И конечно же, не вспомнили. С Антихристом, кажется, все же обошлось, но то, что вторичное цветение каштанов на киевских бульварах и в парках – это какое-то новшество, сомневаться не приходилось. И остается только гадать: то ли эти красивые деревья полил первомайский дождичек, состоящий из нетипично ведущих себя капель, то ли каштаны таким образом отреагировали на повышенный радиационный фон в городе. Как водится, ученые по этому поводу безмолвствовали. А вот киевляне не молчали.

На многих из них цветущие второй раз за весну каштаны произвели гораздо большее впечатление, чем все неумелые инструктажи и лекции. Даже самые непросвещенные или легкомысленные люди стали всерьез задумываться о настоящем положении вещей. Между прочим, именно после истории с каштанами по городу прошла первая волна полуподпольного приобретения счетчиков Гейгера. Которые, к сожалению, никакой практической пользы принести не могли. И действительно, чем могла помочь человеку простая констатация факта, что пища, которую он употребляет, или квартира, в которой он живет, «фонит»?

«Инструкции по выживанию»