Мертвая зыбь

У Артамонова были, в общем, очень смутные понятия о том, что представляет собой Политический совет Монархической организации центральной России... Кажется, у них нет ни одного военного. Все стало бы яснее, если бы была прочная связь с Москвой, если бы объявился Якушев. Может быть, командировка... болезнь? Как узнать? Появилась надежда на проникшего со стороны Кавказа врангелевского разведчика. Он имел поручение связаться с Якушевым, но бесследно исчез, не вернулся. Между тем в Париже и Берлине в эмигрантских организациях заговорили о том, что в Москве есть монархическая группа, в которую входят видные спецы и бывшие штабные работники.

Однажды вечером Юрий Артамонов возвращался домой из кинематографа. Он продвигался в толпе, выходившей из кинотеатра, публика невольно давала дорогу статному, высокому человеку, презрительно щурившему глаза, роняющему сквозь зубы:

- Пардон...

Он долго не мог привыкнуть к штатской одежде. Офицер чувствовался в его манере разговаривать, в походке и в жестах.

Артамонову было нестерпимо скучно в Ревеле, он до сих пор считал его русским губернским городом, а не столицей эстонского буржуазного государства. Все его раздражало, даже крепостные стены и башни, Вышгород, по-эстонски Тоомпеа, административный центр, узенькие улицы старого города, здание ратуши со шпилем и флюгером, изображающим воина с алебардой, герб города и купеческой гильдии - белый крест на красном поле. Эстонские буржуа, как крупное купечество во времена Большой гильдии в пятнадцатом веке, считали себя хозяевами страны. И каково было это терпеть ему, Артамонову, офицеру гвардии его величества. Он и его друзья должны были заискивать перед новоиспеченными министрами и генералитетом. Артамонов был уверен, что это ненадолго, что он еще расплатится с этими господами за унижение. А пока надо было терпеть и вести скучную переписку с Берлином, Парижем, Варшавой, со штабом Врангеля, расквартированным в Сербии, с Высшим монархическим советом, с молодым и старым князьями Ширинскими-Шихматовыми, с Николаем Евгеньевичем Марковым, по прозвищу "Валяй, Марков", известным в прошлом скандалами в Государственной думе, членом Думы от Курской губернии, пользующимся теперь влиянием при дворе "Верховного". Как и Щелгачев, Артамонов люто ненавидел "адвокатишек" маклаковых и милюковых, болтавших о какой-то конституции, сидевших все-таки в Париже, а не в Ревеле.

В тот вечер Артамонов спешил домой. Он ожидал к себе Щелгачева, у которого были какие-то новости из Стремске Карловцы от людей, близких к Врангелю. И когда хорошенькая горничная Эрна открыла Артамонову дверь и сказала, что его ожидает господин, Артамонов был уверен, что это Щелгачев. Но он увидел совершенно незнакомого ему человека. Тот поднялся навстречу, вертя в руках какой-то маленький конверт.

- С кем имею честь?

- Позвольте для начала вручить вам письмо Варвары Николаевны... сказал гость.

Артамонов машинально вскрыл конверт, пригласил гостя сесть и прочитал: "Милый, дорогой мой Юрий, это письмо тебе вручит Павел Петрович Колесников, оказавший мне большую услугу. Какую - он сам тебе скажет. Слава богу, все обошлось... Обнимаю тебя, Христос с тобой, дорогой мой, береги себя ради светлого будущего. В.С.".

- Так... Стало быть, вы прямо из Москвы?

- Нет. Я ездил в Берлин по командировке, на обратном пути задержался на один день в Ревеле. Простите, явился в такой поздний час. Так удобнее для меня. Менее заметно.

- И вы возвращаетесь в Москву?

- Так точно.

- Значит, вы, как это у вас называется, "совслуж"?

- Да. Приходится служить.

- И вы рискнули посетить гидру контрреволюции?.. Ну что ж, я вам благодарен за весть о тетушке Варваре Николаевне. Она пишет, что вы оказали ей услугу.

- Незначительную. У Варвары Николаевны были неприятности с домкомом. Ну, я их припугнул, только и всего.

- Значит, в Ревеле вы проездом... Где остановились?

- В гостинице "Золотой лев".

В передней послышался звонок. Артамонов извинился и вышел в переднюю. Раздались негромкие голоса, затем Артамонов вернулся. С ним вошел коренастый, невысокий блондин с седыми висками.

- Штабс-капитан Всеволод Иванович Щелгачев, - представил его Артамонов, - при нем можете говорить все, решительно все.

- Что, собственно, вас интересует?

- Прежде всего, как там живется в Москве? Вы давно оттуда?

- Пошла вторая неделя. Я, как изволил вам докладывать, сейчас из Берлина.

- О... Так вы совсем свежий гость, - сказал Щелгачев. - Ну, как там в столице Совдепии?

- Подожди, Всеволод, - сказал Артамонов. - Такого гостя надо принять, как водилось у нас в прежнее время на Руси. Пожалуйте в столовую, я распорядился. Ничего особенного, знаете, как мы здесь живем, по-походному.

- Не откажусь.

Щелгачев и Артамонов переглянулись, и все трое перешли в столовую. Стол был накрыт не по-походному. Гостю налили большую рюмку. Чокнулись. Выпили по одной, по другой. Закусили ревельскими кильками.

Щелгачев спросил:

- Вы служили на военной службе, я полагаю? Или пошли по штатской?

- Я поручик. Служил в эту войну в запасном батальоне Самогитского гренадерского полка.