Мертвая зыбь

Разошлись в полночь. Сначала ушел Щелгачев. Затем собрался уходить Колесников. Немного подождал, чтобы их не видели вместе.

- Хотя чего бояться? Тут - заграница. Ревель.

- Ну все-таки... Мы ученые. - И, наклонившись к уху Артамонова: - А Эрна у тебя ничего, хорошенькая...

Колесников шел, слегка пошатываясь, и Артамонов еще долго стоял в подъезде, смотрел ему вслед. Он был очень доволен: наконец обнаружился Якушев.

17

Колесников в Москве.

Он выстукивает букву за буквой на пишущей машинке, стараясь лаконично изложить суть дела, "без беллетристики", как любит говорить Старов.

"...Остановился в Ревеле в гостинице "Золотой лев". Вечером пришел к Артамонову, не застал, пришлось ждать. Встречен был с холодной вежливостью, вручил записочку Страшкевич. Потом появился Щелгачев. Разговор принял характер допроса... Ну, в общем, я вел себя так, как было условлено. Сначала меня пробовали споить, прощупывали, я немного потянул, а затем объявил пароль и вручил шифрованное письмо. Его тут же расшифровали, и они убедились, что я действительно курьер МОЦР. На следующий день Артамонов и Щелгачев пришли ко мне в гостиницу. Откровенно говорили о ВМС - Высшем монархическом совете. Главный воротила - Николай Евгеньевич Марков, бывший член Государственной думы, известный черносотенец, затем князь Ширинский-Шихматов-отец, Тальберг, Баумгартен и известный вешатель генерал Гершельман. Щелгачев критиковал окружение великого князя Николая Николаевича, о Врангеле говорил почтительно. У него - вооруженная сила: так называемое ОРА - Объединение русской армии, затем "Союз галлиполийцев" во главе с генералом Кутеповым. Артамонов очень интересовался Якушевым. Считает его подходящей фигурой для переговоров об объединении действий заграничных белоэмигрантов и МОЦР. Верят, что в России действует солидная монархическая организация. ВМС попытается ее прибрать к рукам. Я сказал, что МОЦР - крепкий орешек и "старцам" не по зубам. Дальше обсуждали возможность установления прочной связи Ревеля с Москвой через эстонскую дипломатическую миссию в Москве. Пакеты надо посылать в Ревель на имя графа Гудовича.

Артамонов вручил мне книгу "Последние дни последнего императора" для шифровки. Указал номера страниц. О получении пакета для Якушева я буду уведомлен открыткой по адресу: Москва, Серебряный переулок. Открытка поздравительная - аист несет спеленатого младенца.

Получив открытку, следует позвонить в эстонскую миссию, попросить к телефону атташе по делам печати Романа Бирка и сказать: "Доктор Липский спрашивает, как вы себя чувствуете?" Бирк должен ответить: "Благодарю, нога не болит. Думаю начинать сеанс массажа" - и указать день и час. Встреча наша должна произойти в кинематографе "Художественный", на Арбате. Там условимся где принять от него почту".

Косинов, он же Колесников, чувствовал примерно то, что чувствует актер после сыгранной трудной роли, которая ему удалась.

В юности, как и многие подростки, он увлекался похождениями Шерлока Холмса, а в зрелые годы много раз перечитывал Куприна "Штабс-капитан Рыбников". Он вообще любил читать Куприна, но эта повесть пленила особенно образ японского разведчика, его перевоплощение в русского пехотного офицера-замухрышку. Этот образ представлялся психологически верным. Но "поручик Колесников" был другой образ - офицер, который прошел через гражданскую войну, развращенный безнаказанными грабежами, вынужденный скрывать свое прошлое под маской "экономиста", добросовестного сотрудника советского учреждения. Притом Косинов должен был играть эту роль не перед доверчивыми зрителями в театре, а перед Щелгачевым, офицером врангелевской контрразведки, и Артамоновым, прошедшим серьезную школу в английском паспортном бюро в Ревеле, то есть в отделении Интеллидженс сервис.

Артузов и Старов сочинили правдоподобную биографию Колесникову, начав с места рождения, родителей, города, где учился, где поручик проходил военную службу, кто однополчане, с кем встречался в Добровольческой армии. Надо было называть таких, кого не было в живых, или таких, с кем нельзя было столкнуться лицом к лицу, знать их внешность и характер, привычки.

Старов обладал настоящим талантом режиссера в спектаклях, где провал роли мог стоить жизни "артисту". Он имел дело на допросах с типами, подобными воображаемому Колесникову, и дополнил психологический рисунок роли характерными для белогвардейца деталями. Роль была не эпизодическая. Косинову предстояло "играть" свою роль и в Москве.

Теперь следовало запастись терпением и ждать из Ревеля открытку с аистом.

18

Все, что произошло на собрании "семерки" Стауница, обсуждалось у Артузова. Говорили о каждом члене "семерки", и в особенности о Зое.

Якушев. Я убежден, что она психически нормальна. По-видимому, на нее влияет Игорь - личность отвратительная. Мне кажется - не будь его, девчонку можно переубедить.

Старов. Я ее не видел, не знаю.

Якушев. Я помню слова Феликса Эдмундовича. Он мне сказал: "Мы хотим не только карать, но и перевоспитывать людей..."