Мертвая зыбь

- Теперь, Август Иванович, вы видите перед собой, с позволения сказать, дипломата, члена эстонской дипломатической миссии в Москве. - Бирк говорил быстро, точно боялся, что его не дослушают. - Разве я не вижу, куда эти господа ведут нашу родину, как нагло обращаются с нами "великие" державы! Что для Антанты маленькая Эстония? Картофельная республика! Один из лимитрофов*. В буржуазной Эстонии настоящих героев-революционеров держат в тюрьмах, судят полевым судом, а таких, как я, превращают в лакеев. Верьте мне, Август Иванович, для меня мучительно то, что я должен скрывать свое прошлое, свои сокровенные мысли и лгать, лгать, лгать!

______________

* Лимитрофами называли тогда Польшу, Литву, Латвию, Эстонию и Финляндию - буржуазные государства, созданные Антантой в 1917 году и выполнявшие якобы роль "заслона" от большевистской России.

Август Иванович молчал, отведя глаза в сторону.

- Я сижу рядам с вами, моим командиром, и не смею вас назвать "товарищ командарм"... И мне это больно! И нет выхода, потому что я чувствую, что даже вы мне не поверите!

- Ты так думаешь? - помолчав, сказал Корк. - Правда, люди меняются, но я все-таки тебя знаю... знал, по крайней мере... Ну и что же ты думаешь делать? Продолжать лгать? Себе и другим?

- Не знаю...

- Вот это скверно, что не знаешь. Во всяком случае, так больше жить нельзя. Надо искать выход. Когда мы отступали, ты оказался в трудном положении. Другие ушли в подполье, связь с товарищами оборвалась, у тебя не хватило сил и воли, и, кроме того, ты не мог бороться в одиночку... Но теперь, когда ты понял, что тебе не место в миссии, - уйди. Что ты делаешь в миссии?

Бирк рассказал.

- Пока ты не делал ничего дурного и ничем не вредил советской власти, но, Роман, где гарантия, что эти господа не используют тебя как орудие против нас? Они ведь не только ведут с нами дипломатические переговоры.

Они занимаются и другими делами.

Бирк молчал. Что он мог сказать?

- Тебе никогда не приходила в голову мысль - уйти, начать новую жизнь, вернуться в среду старых товарищей?

- Август Иванович! Можете мне верить, когда меня назначили атташе миссии в Москве, я подумал: вот выход, останусь в Москве, расскажу всю правду, как бывший красный командир оказался на службе у буржуазного правительства. И каждый раз, когда думал об этом, меня страшила мысль: кто мне поверит? Кто поверит в искренность моих слов? Мои боевые друзья погибли или брошены в эстонские тюрьмы. Здесь, в Москве, тот, кто меня знал, считает погибшим или, хуже, - предателем. Мог ли я подумать, что мой командарм так по-человечески, по-товарищески будет говорить со мной... Счастье, что я вас встретил.

- Слушай, Роман, если ты изберешь прямой и честный путь, я тебе помогу, как старому товарищу. Вдумайся в то, что происходит. Мы хотим мира, потому здесь, в Москве, и находятся посольства буржуазных стран. Но мы знаем, что кое-кто, прикрываясь дипломатическим паспортом, иммунитетом, занимается шпионажем и помогает контрреволюционерам внутри страны. Ты меня понимаешь?

- Август Иванович!.. Дорогой мой товарищ...

- Успокойся. Вот телефон... Не записывай, а запомни его. Сошлись на меня и будь откровенен с этим товарищем так же, как со мной.

Корк взглянул на часы, пожал руку Бирку и ушел.

Эта встреча имела громадное значение для Романа.

Спустя несколько дней, входя в кабинет посла, он услышал:

- Так будет со всеми! Мы расплатимся с ними всеми за восемнадцатый год. Никто не спрячется! Мы очистим эстонскую землю от красных!

Бирк понял, что посол говорил о казни Кингисеппа по приговору военно-полевого суда. Он знал Кингисеппа, знал других погибших товарищей, и ему трудно было не выдать своих чувств, когда видел ликование, каннибальскую радость посла и военного атташе Лаурица.

- Мы вызвали вас, Бирк, в связи с абсолютно секретным поручением. Вы должны связаться с одним человеком. Как это сделать, укажет майор Лауриц. От себя могу добавить, что это поручение касается связи миссии с нашими новыми русскими друзьями.

- И если вы его хорошо выполните, это будет иметь значение для вашей карьеры, - ухмыляясь, сказал Лауриц. - Идите и подождите меня в моем кабинете.

"Абсолютно секретное поручение", "новые русские друзья"... Не те ли, о которых говорил Стауниц? Посмотрим, что это за поручение".

Лауриц был немногословен:

- Вам будут звонить по телефону от имени доктора Липского. Вы должны ответить: "Благодарю, нога не болит. Думаю начать сеанс массажа". Дальше вы договоритесь о времени и месте встречи. И доложите мне. Я вас больше не задерживаю.

На четвертый день после этого разговора Бирка позвали к телефону, и он услышал:

- Доктор Липский спрашивает, как вы себя чувствуете?

Он ответил так, как ему велел Лауриц. Условился о встрече, она должна была произойти в тот же вечер, на последнем сеансе в кинематографе "Художественный", на Арбате.

Начиналось то, о чем предупреждал Август Иванович Корк: Бирка делают орудием шпионажа. Правда, он будет пока только почтальоном.

- Я должен вручить пакет? И это все? - спросил Роман у Лаурица.

Тот ответил сухо: