Мертвая

Какие-то……где они проводили опыты? В столице? В лаборатории, оборудованной короной? Под чутким присмотром… или здесь? Ведь в родовом особняке изрядно места, хватит и для подопытных,и для… и как с этой историей связаны убийства?

…они умерли в течение недели, и реципиенты, уже отправившиеся по домам, и доноры, которые начали осваивать основы магического искусства. Все случаи смерти выглядели естественно: у одних просто останавливалось сердце, у других случился тромб, у третьих происходило обширное кровоизлияние в мозг. Кто-то погиб от почечной колики или же от такой малости, как вишневая косточка, попавшая в дыхательное горло. Помню, что одного мужчину, страдавшего пристрастием к выпивке и избавившегося от пагубной этой привычки, переехала телега. Причем возница утверждал, что не видел несчастного, что тот буквально возник перед повозкой. Будто сам мир и боги противились науке.

Я перевернула лист. Сложно читать, хотя и привыкла я к почерку. Полупрозрачная страница, мелкая чужая тайна, которую матушка спрятала в единственном по-настоящему надежном месте. Зато теперь понятно, почему из дому вынесли все. …бабушка знала.

…однако это никак не повлияло на планы моего свекра. Он пребывал в убеждении, что мы просто чего-то не учли. И даже председатель коронной комиссии, задачей которого было оценить возможность продолжения проекта, поддался этой убежденности.

…а еще отступление было сродни признанию в том, что все эти смерти – зря. Ни смысла, ни… и коронная комиссия вкупе с председателем не любила признавать ошибки. Недоработка же – дело обыкновенное.

…именно тогда к делу привлекли Фердинанда. Он успел зарекомендовать себя как блестящий теорeтик, чьи работы заставили пересмотреть отношение к магическому искусству. Некоторыe его идеи, без сомнения, гениальны. И оттого вдвойне больнее осознавать, что он стал лишь тенью себя самого.

Здесь я могла бы поспорить с матушкой. Колдунов много, есть посильнее, есть послабее, но… что-то не слышала, чтобы кто-то из них рвался перевороты в науке устраивать. Однако с дядей стоит поговорить.

Я была против. Я понимала, насколько мы все увязли в этом деле,и как бы пафосно ни звучало это, я чувствовала кровь на своих руках. И я не желала, чтобы кто-то ещё стал жертвой этой гениальной задумки. Но мой свекор полагал, будто вправе распоряжаться своими детьми. Он просто призвал Фердинанда и поставил его в известность. Он передал записи. Чертежи. Все, что у нас было, велев изложить свои мысли. В тот вечер Фердинанд поссорился с отцом и братом. Он кричал. И не стеснялся в выражениях. И был во многом прав. Но именно тогда, пожалуй, я сполна осознала, как виновата.

Ай, виновата или нет, но эксперимент продолжился. Я так думаю. И следующие строки убедили меня в собственной правоте.

…следующую группу набирали исключительно из добровольцев. Они заключали договор, в котором и оговаривались все возможные проблемы.

А составлял его, не сомневаюсь, Аарон Маркович, поэтому проблемы были описаны пространно и тем занудным языком юриспруденции, который для большинства хуже иностранного.