Мертвец

— Да ерунда, — успокоил меня Вырвиглаз. — Тубер только к доходам прилипает, к нам не прилипнет.

— А на фиг тебе они вообще? Зачем? Других, что ли, не находишь?

— Как это на фиг?!! — горячился Вырвиглаз. — Все пацаны в батор ходят! Кто в батор не ходил — тот не мужик. Ты ходил вот?

— Не…

— Потому ты и лошандер такой. Я уже пять раз ходил, нормально там, реально.

— Сам ты лошандер…

— А ты лошидзе, — ответил Вырвиглаз.

Я не стал вступать в спор, начнёшь спорить — и узнаешь, что ты не только лошок и лошагер, но ещё и лошко, лошпен, лошуга, лошинда, лохштейн, ну и так далее.

Вообще ни в какой батор мне не хотелось. Я туда не ходил и ходить не собирался, баторские девчонки у меня никаких чувств не вызывали. Но тут уж так получилось. Катька…

Ну, короче, теперь отказываться было глупо. И к тому же я хотел сделать это назло.

Батор за городом. Как раз между городом и кладбищем, в лесу, может, я уже рассказывал. Там кедровая роща, довольно большая, в ней и устроены корпуса. Построено ещё до войны, раньше тут размещался противогазовый завод, а потом его перенесли за линию и привезли сюда туберкулёзников. С тех пор они тут и живут, отравляют окрестности. Сначала население наше немножко протестовало, потом плюнули, привыкли.

Я однажды видел паспорт баторца, так у него там написано было, что он здесь родился. То есть они вообще наши земляки. Забавно? Вообще, если подумать, у нас в городе много уже взрослых баторцев живёт, только они уже не воспринимаются как баторцы, потому что они взрослые, люди как люди.

Мы шагали по тёмной лесной тропинке, было довольно страшно, к тому же трусливый Вырвиглаз для поднятия собственного духа принялся пересказывать мне все виденные им фильмы ужасов. И в большинстве этих фильмов главные герои почему-то путешествовали по ночным лесам, степям и заброшенным зданиям.

Тогда он вдруг почувствовал, что за ним кто-то идёт. Такие мягкие-мягкие шаги и странный скрежет…

Я терпеливо всё это слушал, ожидая, когда Вырвиглаз сам испугается своих рассказов и заткнётся. Но он не заткнулся, а перешёл на другую тему.

— Слушай, Леденец, — сказал он неожиданно, — я чего у тебя хотел спросить? Ты с каких помидоров с этим Денисом связался? У нас на отработке Кузьков говорил, что тебя к нему вроде как приписали…

Спокойно, сказал себе я. Никаких нервов, никаких оправданий. И откуда они все знают…

— Баран ты, Вырвиглаз, — зевнул я. — Ты вот думаешь…

Я презрительно плюнул.

— А мне плевать, что ты думаешь, я и так знаю, что твой тупой ум уже успел навоображать. Только всё это не так. Совсем не так.

— Не так? — Вырвиглаз остановился и уставился в звёздное небо.

— Видишь ли, дружище Вырвиглаз, — сказал я, — дело тут в следующем. Ты же знаешь, отец Дениса — он теперь в монтаже самый бугристый. Так вот, как только они сюда приехали, так он моего отца очень сильно просил, чтобы я за этим Денисом присмотрел. У него чего-то с лёгкими…

— Тоже баторец, что ли? — презрительно спросил Вырвиглаз.

— Да при чём здесь баторцы? У них тубер, а у Дениса этого коллапс. Неконтролируемый коллапс лёгких.

— Что?

— Коллапс лёгких. Лёгкие ни с того ни с сего схлопываются, — пояснил я. — А сердце останавливается. Часы у него на руке видел?

— Ну.

— Это не часы, это прибор такой. Если с лёгкими начинаются проблемы, он начинает пищать.

— Ну а ты зачем? Если у него там есть специальный прибор, на фиг ты?

— Баран ты, Вырвиглаз, ещё раз тебе скажу, никакой фантазии. Прибор только пищать начинает, а кто врачей вызывать будет?

— У тебя же нет мобильного, — усмехнулся Вырвиглаз. — Как ты врачей вызывать будешь?

— У меня нет, у него есть. Достану из кармана и позвоню. Понятно?

— Понятно.

— Вот и хорошо. Вообще, конечно, меня всё это уже поддостало…

Я сделал усталое лицо.

— Но кто ж от плазмы откажется…

Вырвиглаз поскучнел.

— Но плазму — это только если до Нового года буду приглядывать. А так только… Не знаю, мне до Нового года не хочется, вообще муторно…

— Слушай, а давай с тобой поменяемся, — вдруг перебил меня Вырвиглаз.

— В смысле?

— Ну, в смысле я буду за ним присматривать. А ты будешь жить-поживать. Мне не в лом…

— Не, — я помотал башкой, — поздняк метаться, все билеты проданы. Что я, дурак, что ли, от своего счастья отказываться?

— Ну да, — покивал Вырвиглаз. — Это точно, конечно…

Вырвиглаз замолчал, и дальше мы шагали в тишине и в темноте.

Батор явился, Вырвиглаз столкнул меня с тропинки и затащил вглубь леса.

— Пришли, — прошептал он. — Вот он.

Корпусов не видно, через деревья просвечивались какие-то чудные синие огни, что-то стрекотало, и, как мне показалось, даже вода текла. Вырвиглаз мялся и разглядывал батор через половинку бинокля.

Разглядывал и разглядывал, мне показалось, что Вырвиглаз тянет время.

— Ну и что мы тут торчим? — спросил я.

— Да так. — Вырвиглаз закурил. — Отдыхаем. Там лезть придётся, так что лучше нам отдохнуть. Подождать, пока мышцы придут в тонус…

Не нужен был ему тонус, понятно сразу. От меня ему что-то нужно было.

Вырвиглаз выкурил две сигареты и сказал: