Мертвец

Вырвиглаз постучался головой о стену.

— Хотел его убить, — сказал он. — Но потом пожалел. У меня, кроме него, ведь нет никого… Икры хотите?

И, не дожидаясь ответа, принёс из кухни большую консервную банку, на две трети заполненную икрой. И ложки.

— Ешьте, — сказал Вырвиглаз. — Всё равно испортится.

— Ты что, в смертники записался? — спросил я.

— Почему?

— Ты же сам говорил, что им выдают икру.

Вырвиглаз сделал непонимающее лицо, типа про смертников он ничего и не рассказывал.

— Ты что-то путаешь, — сказал он. — Я про смертников совсем другое говорил. Я говорил, что в колхозе «Наш путь» работают одни смертники за такую зарплату. А икра — это совсем другая икра…

Вырвиглаз указал пальцем на потолок. Можно подумать, кто-то его тут на самом деле прослушивал.

— Это совсем другая икра. Конфискат. В Астрахани втихаря её продают сами менты. Кушайте.

Чёрной икры я никогда не пробовал, однако ничего выдающегося в ней не нашёл. Рыбой пахнет, на языке лопается, ничего вроде, на шпроты похоже.

— Надо с хлебом и маслом есть, — пояснил Вырвиглаз. — А так невкусно. А ни хлеба, ни масла у нас нет.

И потрогал голову.

А Упырь вообще икру не стал пробовать. Наверное, надоела она ему.

— Он тебя бил? — спросил он с интересом Вырвиглаза.

Вырвиглаз отмахнулся.

— Ерунда, — сказал он. — Побил немного, жаба, конечно. Это даже хорошо…

Вырвиглаз задумчиво поглядел на банку, зачерпнул икры, стал есть без всякого удовольствия.

— Почему хорошо? — спросил Упырь.

— Потому что сегодня он проснётся и ему станет стыдно. Даст денег, сходим в пельменную. Жаль, что побрил, жаба… — Вырвиглаз постучал ложкой по ставшей звонкой голове. — Ну да ничего, отрастёт. В этом даже что-то есть…

Вырвиглаз погляделся в своё отражение в окне. На самом деле в такой причёске что-то было — Вырвиглаз стал похож на обезьянку. Не на большую, могучую обезьяну, которую уважаешь и опасаешься, а на мелкую и поганскую, в которую хочется кинуть камнем. И не просто кинуть, а попасть ещё, чтобы она заверещала и запрыгнула к себе на баобаб или на секвойю, на свою африканскую берёзу, короче, а потом долго и жалобно пищала, облизывая лапку.

А вообще Вырвиглаз даже стал похож на Упыря, они почти сравнялись по паскудности, близнецы просто.

— Это даже хорошо, — сказал Вырвиглаз. — Этим жабам-баторцам нельзя бриться наголо. Это не просто запрещено, а строжайше запрещено, типа не харкай в колодец — отрыгнётся. И я на фоне всеобщей лохматости буду нормально выглядеть.

— Почему нельзя бриться? — поинтересовался Упырь.

— Это страшная история, — Вырвиглаз всё поглаживал и поглаживал свою лысину. — Страшная и зловещая… Двадцать лет назад один баторец организовал тайное общество, оно называлось «Батор навсегда». И все, кто в него входил, брили голову и носили валенки с белыми бумбончиками. А целью этого общества было постепенное внедрение всех баторцев в разные отрасли жизни. Потом это общество разгромили, но многие его члены не отступились от своей клятвы. Вот ты премьер-министра видел? Лысый. И министр обороны.

— Они что, баторцы? — удивлялся Упырь.

— Все, — беззастенчиво врал Вырвиглаз. — И многие другие. Кстати, общество это в баторе возродилось, только теперь они не бреются. И в баторе бриться налысо вообще всем запрещено — для конспирации…

Я уже не слушал. Вырвиглаз втюхивал Упырю очередной крючковатый плод своей шизофантазии, за окном капал дождь, он начался, пока мы гостили у Вырвиглаза. По дороге безнадёжно брела промокшая и грязная собака.

Так я вот и думаю, что теперь мне, лысому, теперь в баторе будет зелёная улица. Я лысый, а они, жабы, все волосатые, как медведи. Вообще лысым быть круто. Лысый человек — он гораздо волосатей, чем волосатый…

Я глядел на улицу.

Грязная собака поймала неосмотрительно высунувшуюся лягушку, настроение у собаки улучшилось, и она потрусила дальше уже с энтузиазмом.

Глава 20. Бобик сдох

Сенька сиял. Именно сиял, это очень точное слово, хотя и захватанное. Сиял, как лужа в солнечный день. Это сияние могло быть вызвано двумя событиями. Или Сенька разузнал, где лежит метеорит. Или отошёл в мир иной пёс Шахова Диоген.

— У меня к тебе дело, — серьёзно сказал Сенька.

— Бобик сдох? — осведомился я.

— Какой ещё бобик? а, бобик… Ну да, скончался. Преставился, а ты откуда знаешь?

Спросил Сенька с подозрением. Будто я собирался покуситься на его приоритеты в похоронной области.

— Откуда знаешь? — Сенька помрачнел.

— В «Ритуале» узнал, — соврал я. — Иду с работы, а возле «Ритуала» шаховский автомобиль стоит…

— Врёшь! — злобно рявкнул Сенька. — Врёшь! Я там весь день караулил, не подъезжал туда Шахов!

— Подъезжал, — спокойно сказал я. — Просто он с чёрного хода подъезжал, ты не заметил…

— Я бы заметил! Я и за чёрным ходом смотрел…

— Просмотрел, — продолжал издеваться я. — Ты просмотрел, а ребята из «Ритуала» не просмотрели…

Сенька исчез. Растворился со скоростью старого опытного вампира. Через пять минут появился уже успокоенный.

— Приколы прикалываем? — спросил Сенька. — Шутки шутим? Никто с Шаховым не связывался, я ему сейчас звонил.

— И что?