Мертвец

– А кто у него отец?

– Чеков.

– Из электросетей?

– Угу.

Катька поглядела на Упыря с интересом, подумала немного и направилась к нему. И я.

– Ты что, на самом деле мамонта пробовал? – спросила она.

– Мамонта?

– Ну да, мамонта.

– Да не… А это кто? – Упырь погладил чучельного пса по голове.

– Это Вито. Ньюфаундленд. Собака самого Секацкого!

Мой персональный Вырвиглаз опять рвался наружу.

– Да? – Упырь аж присел перед псом, заглянул в пуговичные глаза. – Честно?

– Честное краеведческое, – поклялся я.

– Так значит, ты не ел мамонта? – Катька была разочарована.

– Не ел…

Родионова утратила к Упырю интерес и вернулась к себе за стол.

– Слащёв, греби сюда.

Я подгрёб. Катька достала карандаш, постучала по столу.

– Значит, так, Слащёв, всё просто. Дуй к коммунальщикам, найди там Синицына и впишись. И завтра с утра можешь заступать.

– Как это завтра? – не понял я. – У меня завтра отработка…

– Дикий ты человек, Слащёв. Ты что, ничего не знаешь?

– Не знаю…

– Ну так знай. – Катька заложила карандаш за ухо. – Все, кто устраивается на настоящую работу, могут на отработку и не ходить.

– А оценки?

– С оценками всё в порядке. Есть договорённость с биржей труда – те, кто устраивается летом на работу, получают повышенные оценки. Чтобы поощрять активность подрастающего поколения к труду. Главное, справку принести. Усёк?

Я усёк.

– Или ты передумал? Не хочешь работать?

– Почему не хочу, хочу…

– Я тоже хочу, – вдруг сказал Упырь.

Оторвался от околоземного пса и прибыл к столу.

Сначала я не понял. Я подумал, что он собаку эту чучельную хочет. Приобрести с невнятными целями. Может, там родственный дух ощущает или ещё что, мечтает украсить им свою спальню.

– Хочешь заиметь дохлую собаку? – спросил я. – Это без проблем. Ты про братана моего слыхал?

Упырь помотал башкой.

– Его Череп зовут, он таких собак как раз собирает. Дохлых. Кошек ещё, ежей, зайцев. И фарширует… То есть это… чучела делает. Хобби такое. Когда он свежую собаку найдёт, я тебе скажу обязательно…

– Я хочу на подсеку.

Показалось, что я ослышался. Лось пах сильно, от этого можно ослышаться.

– Чего ты хочешь? – спросил я.

Так, на всякий случай спросил, для общего порядка.

– Хочу на подсеку, – повторил Упырь.

– Ты что, дурак? – Катька повернулась в его сторону.

– Почему дурак?

– Почему дурак? Человек хочет работать, это же здорово. Тебе в школе что говорили? Только труд сделал из обезьяны человека.

– Вот вы на работу и рвётесь? – хихикнула Катька.

– Куда идти? – мрачно осведомился я.

– Я же сказала, идите в коммунхоз, там вас оформят.

– А документы?

– Какие документы?! – рявкнула Катька. – Вы кто, чтоб документы иметь? Идите и оформляйтесь. Я чего-то не пойму, вы что, решили мне на нервы воздействовать? Что, мешать мне пришли?

– Мы это… там… – как-то нелепо пробормотал Упырь.

– Валите отсюда! – заорала Катька.

Мы вышли. В смысле я вышел и этот за мной. Я со злости перепрыгнул через шлагбаум, Упырь обошёл его сбоку.

– Зачем тебе работать? – спросил я. – У тебя что, денег нет?

– Есть. Просто интересно.

– Интересно работать?

– Ну да. Я ещё не пробовал. Нет, я работал, типа, но не по-настоящему, не за деньги. Я был волонтёром, мы мусор убирали с городских улиц. Потом мы ещё за животными присматривали, одежду тоже собирали для больных детей, но всё это не за деньги, а так…

Болтун, подумал я. Как Вырвиглаз. Только тот врёт, а этот просто треплется, бла-бла-бла, короче, все кровопийцы друг на друга похожи.

– Так что поработать по-настоящему будет интересно очень…

– А папашка твой не против? – спросил я.

Упырь промолчал. Не, он точно дурак. Питается в столовой пловом, хочет на работу устроиться. Повезло мне.

– Ну, смотри. Как хочешь. Пойдём.

Больше в этот день ничего интересного не произошло. Мы устроились на подсеку. Документов у нас на самом деле не спросили, Синицын меня знал, вернее, отца моего. И Упыриного отца, видимо, знал. И он тоже с сомнением поглядел на Упыря, словно тот не уродцем был мелким, а снежным человеком из Кологрива, которого многие видели, а записываться в трудовой отряд этот человек пришёл вдруг к Синицыну.

Нас записали, велели завтра к восьми приходить на хоздвор в сапогах, остальное выдадут. Ещё бы они не записали! За полторы штуки кто работать будет? Да ещё летом! Даже самые распоследние бомжи не работают. Это и понятно – пошёл в лес, набрал лисичек, сдал – и полторы штуки в день можно огрести.

Но лисички пока ещё не в росту.

– Ты что будешь делать? – спросил Упырь. – Ну, сейчас, вечером?

– Ничего. Голова болит. Двину домой, натрусь лимоном.

– Лимоном?

– Лимоном. Корками. Натру виски, это здорово помогает. И спать лягу на правый бок.

– Хочешь, пойдём ко мне. У нас ещё вещи не разобраны, но телик подключён, чего-нибудь поделаем…

– Я же говорю, голова болит. И вообще, надо до завтрашнего отдохнуть хорошо. Так что давай.