Мертвецкая

— Ну, вообще-то у меня похмелье и я слишком устала, чтобы сейчас об этом думать. Я не хочу, чтобы его арестовали. Я просто хотела преподать ему урок. Пожалуйста, я могу идти?

Тиг расплатился с курьером и вернулся в комнату для допроса с сэндвичем для Коринн. Я оставила их наедине: он успокоит ее и заставит изложить более полную версию событий, которую в первый раз она сильно приукрасила. В конце долгого дня горячий кофе оказался как нельзя кстати. Я подсела к сержанту, и мы разговорились о вспышке нападений на праздниках.

Не успела я допить кофе, как дверь отдела распахнулась, и ввалился Майк Чэпмен.

— Привет, сержант. Проследи, чтобы блондиночку доставили прямо к двери квартиры Уолтера Кронкайта.[62] Самый заслуживающий доверия мужчина на телевидении сможет позаботиться о ней ночью. Должен бежать.

Я встала, подняв вверх палец — мол, буду готова через минуту.

— Тигу я больше не нужна. Я могу…

— Прости, детка. Только что позвонил шеф 19-го участка. Кажется, маленькая мисс Энни Оукли[63] попыталась пробраться в твой дом через гараж. Попросила служащего открыть ей. Сунула ему двадцать баксов. Я встречаюсь с копами у «П. Дж. Бернстайна». Может, удастся выцепить ее на улице до того, как она начнет практиковаться в стрельбе по мишеням. Ты со своим красавчиком сиди ночью дома, поняла?

Я даже возразить толком не успела. Майк повернулся ко мне спиной, вышел, но в следующий миг в дверях появилась его голова.

— Да, кстати, я связался с Фредди Фигероа, детективом, опрашивавшим соседей Лолы на следующий день после убийства. Помнишь Клода Лэвери, Куп? Соседа сверху? Из беседы с Лэвери Фигероа записал только, что тот находился в своей квартире, работал над статьей и слушал классическую музыку. Днем в четверг ничего необычного не видел и не слышал. Фредди спросил Лэвери, знал ли тот убитую. Ответ был: знал, но не разговаривал с ней больше месяца.

19

В восемь утра в пятницу Джейк подбросил меня на такси к остановке канатной дороги «Остров Рузвельта» на пересечении Второй авеню и 59-й улицы, а сам отправился в Ла-Гуардия. Он возвращался в Вашингтон, делать репортаж о предновогодней отставке министра сельского хозяйства. Я поднялась по трехъярусной лестнице. Один вагончик только что отъехал. Прибыл второй, и пассажиры высыпала на платформу.

Оставалось убить еще несколько минут. Я позвонила Майку и застала его дома.

— Если бы тебе повезло и ты нашел мою подружку мисс Дензиг, ты бы позвонил вчера вечером, угадала?

— Мы колесили по округе почти два часа. Но ее нигде не было.

— Я еду на слушание в больницу Берд Колер. Вечером Джейка не будет дома. Может, вытащишь Мерсера на нашу рождественскую вечеринку в город? А я пока придумаю какое-нибудь милое местечко, куда мы пойдем, хорошо?

— Посмотрим, как сложится день. Ты еще хочешь съездить на экскурсию по живописным местам острова, когда закончишь?

— Да. Нэн попросила своего студента, оставшегося на праздники в городе, показать мне раскопки. Я как раз туда еду, так что у меня будет время осмотреться. Мы встречаемся после того, как я закончу в Колер?

— Я скину тебе на пейджер, если получится.

Этим ранним морозным декабрьским утром на остров ехало всего семь человек. Двое, с теннисными ракетками, явно направлялись на крытые корты в спорткомплекс около канатной дороги. Интересно, подумала я, зачем едут остальные? Молодой кондуктор открыл двери вагончика, и мы сели. С каждой стороны стояли скамейки, а в центре — четыре больших шеста, за которые можно держаться. С потолка свисали ремни с металлическими ручками.

Двери закрылись, и тяжелый вагончик, словно кабинка фуникулера на лыжном курорте, пополз по толстым стальным канатам, поднимаясь над улицами. Я даже видела людей в автомобилях, съезжавших с моста на 59-й. Сильный ветер раскачивал нашу огромную карету, и, проезжая стойку первой башни, она слегка вздрогнула.

В небе беспрерывно курсировали самолеты, которые взлетали и садились в Ла-Гуардия, а внизу три серые трубы какого-то завода в Куинсе изрыгали столбы дыма. Переправа через реку заняла меньше четырех минут. Я вышла последней. Остальным пассажирам, казалось, эта процедура была хорошо знакома. У выхода ждал автобус. Я достала из сумочки четвертак и заплатила за проезд.

Вторая остановка — Мэйн-стрит, прямо за старым фермерским домом Блэкуэлла. Не успела я выйти из автобуса, как меня охватило чувство, будто я в маленьком городке за миллион миль от Манхэттена. Улицы были вымощены булыжником, а рядом с новыми высотками примостился кирпичный фасад часовни Гуд-Шеферд, построенной больше века назад.

Я двинулась на север по извилистой улочке, петлявшей между домами, к маяку на самом краю острова, прямо за больницей. Отсюда открывался потрясающий вид на Манхэттен.

Шел уже десятый час. В Колер я предъявила документы охраннику, и он объяснил, как пройти в психиатрическое отделение на втором этаже. Там меня встретила стройная молодая женщина в белом халате.

— Мисс Купер, я — Сэнди Хэррон, главный врач этого отделения. Мы освободили комнату творчества, так что для слушания все готово.