Мертвецы

– Хуже. – Деваха пыталась кричать, но мужик зажал ей рот рукой, продолжая наяривать. Я все это видел, но внимания не обращал. – Дошло до того, что я уже работать не могу. Знаешь, что только что было?

– Ну и?

Я немного подумал, потом сказал:

– Да так, ничего особенного. Ничего нового, по сути.

– Ну-ну.

Следующая сцена была в полицейском участке. Легз щелкнул пультом и нашел вестерн. Я немного посмотрел, чтобы понять, есть там Клинт Иствуд или нет. Легзи, судя по всему, тоже, потому что когда стало ясно, что Клинта не будет, он переключил обратно на новости.

Казалось, он счастлив до жопы, что наш разговор завис, так что мне пришлось надавить.

– Я подумал о том, что ты сказал вчера ночью.

– Да?

– Про Мантонов.

– Ага.

– Ты сказал, что поможешь, если че, так, нет?

Легз вырубил ящик, затушил бычок, выпрямился и потер руки.

– Вот что. Я рад, что ты пришел ко мне с этой фигней. Я, по правде, сам об этом уже подумал немного.

– О как. Здорово, Легзи. Я знал, что могу на тебя рассчитывать.

Он опять закурил.

– Я думаю, тебе надо отмазать, этих мудил.

Я прокрутил его слова в голове пару раз, прежде чем ответить, просто чтобы убедиться, что он сказал то, что я услышал.

– Чего?

– Отмазать. Это единственное, что это бычье понимает. Если они поймут, что голыми руками тебя не возьмешь, тут же оставят в покое. Типа, не стоит вязаться.

Я почесал в затылке и сделал большой глоток.

– Ну, типа, спасибо, Легз.

– Да ладно тебе. – Его рука уже потянулась за пультом. – Обращайся в любое время. Как не помочь другу, если нужна помощь. Я так считаю.

Мы еще немного попялились в ящик, потом я сказал:

– Но я думаю; все немного сложнее.

– А чего сложного?

– Мои запарки с Мантонами.

– Дык, а в чем проблема-то? В худшем случае огребешь. Ты ведь уже один раз огреб, я так понимаю.

– Я тебе говорю, все немного сложнее.

– Да с какого хуя?

– Потому что я… – Я поболтал банку с пивом, подыскивая нужные слова. Но чувствовал, что подходит одно-единственное слово. – Потому что я зассал. Вот почему.

Легз посмотрел на меня. Я не смог выдержать его взгляд. Мне было стыдно, и я сильно порадовался, что в комнате почти темно и он не увидит, как я краснею. Но все равно, мне показалось, у него на губах промелькнула усмешка.

– Ты? – спросил он. – Ройстон Блэйк, начальник охраны «Хопперз»? Зассал, блядь? – Он издал губами звук, типа пернул, чтобы показать, что мысль идиотская. Но потом до меня добрался запах, и я понял, что он действительно пернул.

– Ни хера себе круто, Легз, – сказал я, разгоняя запах.

– Ну, извиняй. Пироги, все такое.

– Слушай, я тут не фигней страдаю. Я правда зассал. Все просто.

Мы еще помолчали. Но это была не та тишина, когда два друга могут сидеть рядом и не париться по поводу разговора. Тишина, заполненная бардаком и газами. Потом Легз встал. Подошел к окну и выглянул на улицу. Даже днем из этого окна смотреть было особо не на что. Пара кирпичных стен и несколько труб, ну и голуби, если повезет. А уж ночью и того меньше. Но он все равно выглянул.

– Ты не зассал, – сказал он. – Ты просто позволил всей этой херне тебя запарить.

Я подумал об этом. Я знал, что это не так. Я зассал, просто и тупо. Но я все равно подумал о его словах. «Позволил этой херне меня запарить», – сказал он. Может, отчасти и так.

Он отошел от окна и начал расхаживать по комнате, руки за спиной, сигарета в зубах. Когда он снова заговорил, голос у него был такой, к которому лучше прислушаться, никак иначе.

– Знаешь, у некоторых парней только и есть, что репутация. Гордые парни. Люди чести. В Мэнджеле всегда такие были. Ну, в старые добрые времена, по крайней мере. И если у такого парня отнять репутацию… Ну, это, типа, то же, что жизнь.

Он переложил сигарету из одной руки в другую, для наглядности. Потом походил еще немного, обдумывал следующую реплику.

– Можешь меня поправить, если я ошибаюсь, но думаю, ты как раз из таких, Блэйк. Типа, человек репутации.

Я пару секунд пялился в пространство. Человек репутации. Я такого о себе уже давно не думал. Но звучало вроде правильно.

– И теперь тебе хреново, потому что по твоей репутации нанесли удар. А когда репутации шандец, тебе тоже шандец. А Мантоны в шоколаде. И че, так дальше и будет, Блэйк? Ты сильно счастлив, что они в шоколаде, а тебе шандец?

Я даже не сразу заметил, что качаю головой. А как заметил, начал качать еще сильней.

– Нет, бля, конечно, нет.

– И что ты собираешься со всем этим делать?

– Не знаю. – Я поднес банку к губам и попытался хлебнуть. Банка была пустая. Тогда я закурил. Но как ни затягивайся, это все равно не пиво. – Че-то у меня бардак в башке.

– Нет такого бардака, который нельзя разгрести. Тут не надо особо много думать, Блэйк Нужна только смелость. Что в первую голову делает такой мужик, как ты, если тебя кто-то расстроит?

Я хотел быть предельно честным, так что я подумал секунд двадцать, прежде чем ответить.

– Навешаю пиздюлей.

– Именно.

– Но я не могу навешать пиздюлей Мантонам. Их трое, и это самые крутые…

– Можешь, если их достанешь по одному.