Мертвецы

Мне показалось, я заметил среди них Легза, но сложно было сказать наверняка. Нет, это не мог быть он. Легз бы меня прикрыл. Мне, честно говоря, как-то резко поплохело. Я хотел только, чтобы эти бабы заткнулись и шли себе дальше. Тогда толпа рассосется и все вернется в норму. В конце концов, я делаю свое дело. Я только встречал, приветствовал и всячески радовал клиентов.

– Зови копов, Кел. Таких, как он, надо забирать и кастрировать. Если мы ничего не сделаем, он будет и дальше всех лапать.

– Думаешь, он извращенец, Ким? – спросила та, глядя на меня и теребя нижнюю губу. – Давай, иди внутрь и вызови легавых, лады?

– Сама звони. Он же тебя домогался.

Очередь продолжала расти. Это уже даже не очередь была, а натуральная толпа. Похоже, полгорода сбежалось посмотреть, как херово старику Блэйки. А я все стоял, убрав руки за спину. А что еще мне было делать? Я ж вышибала. Мне нужно приглашать внутрь тех, кого нужно пригласить, и посылать подальше всех остальных. Только никто ни хера не хотел заходить. Все валили на улицу.

Хотели пялиться на меня, Ким, Кел и остальных баб.

– Давай, Ким. Мне чего-то нехорошо, не знаю, дойду ли до телефона.

– Иди на хер. На ногах стоишь, значит, дойдешь.

– Ну, пожалуйста, Ким. Иди.

– Че тут творится-то вооще? – Сложно сказать, чей это был голос. Он донесся из толпы, где ржали, гикали и свистели. Но я сразу понял, кто это, сердцем почуял. Один из тех голосов, которые долбают мне мозги каждую ночь – глумятся, называют как ни попадя и вообще говорят вещи, которые лучше бы никогда не слышать.

Это был Баз Мантон.

И вдруг он оказался уже не в толпе. Вдруг его жирная морда стала маячить за спиной у Кел. Или Ким. Я забыл, кто из них кто.

– Этот пидор докучает вам, леди?

– Привет, Баз.

– Привет, Баз.

– A, здравствуй, Баз.

– Он ее лапал, – сказала Ким. – Пора на него мусоров напустить, вот что.

– Вот как? Он ее трогал, да?

– Ага, за задницу схватил. И за сиськи.

– Охренеть. Ты не прикалываешь?

– Неа. Богом клянусь.

Баз, глядя на меня, медленно покачал головой.

– Значит, он посмел тронуть невинное дитя? – проговорил он. – Ты это хочешь сказать, Кел? Использовал ее чистую нежную плоть в своих гнусных целях?

Ким посмотрела на Кел.

– Ну да, – сказала Кел, лицо у нее перекосило от боли. А когда начали течь слезы, вместе с ними стекла и половина туши, оставив на лице большие грязные полосы. – Он меня использовал.

Вы, наверное, думаете, что я просто стоял как мудак и все это слушал. В общем, так и было. Но вот вы скажите, что мне нужно было сделать? Я поискал в толпе Легза, но его не было видно. Может, в первый раз я тоже видел не его. Все лица были для меня похожи одно на другое. Темные горящие глаза, открытые рты, жаждущие моей крови.

Но мне нужно было что-то сказать. Я же вышибала.

– Все, леди и джентльмены. Шоу закончилось. Проходите. Давайте…

– Ты меня только что на хуй послал?

– Слушай, Баз. Давай не будем…

– Так как? Послал, да? Ты лапаешь этих невинных девочек, а потом посылаешь меня на хуй? Ну что ж, заставь меня. Заставь меня пойти на хуй, Блэйки. Давай.

Толкнул он меня весьма ощутимо, я ударился об кирпичную стену. На ногах я все еще держался, но дух он из меня вышиб, и я почувствовал вкус крови во рту.

– Кончай, Баз, – сказал я, роясь внутри себя в поисках старого Блэйка, который ни перед кем не прогибается. Провел языком по верхней губе, пытаясь понять, где она разбита.

Он сделал вид, что бьет, остановив кулак в паре дюймов от моего лица. Но было слишком поздно. Я дернулся. Честно говоря, я чуть из кожи не выпрыгнул. И знал, как это выглядит для толпы, которая на нас пялится. Он шагнул ко мне и заговорил – тихо, чтобы только я и услышал:

– Я кое-что про тебя слышал. Кое-что, чего этим добрым людям лучше не знать. И копам тоже лучше не знать, потому что из того, что я слышал, выходит, что ты убийца. Убийца собственной жены, такие дела. Врубаешься, а? А?

Его дыхание воняло табаком и старыми канализационными трубами. Но я бы лучше нюхал эту вонь, чем слушал то, что он говорил. Я молчал и смотрел в сторону.

– Не стоит тебе со мной связываться, с кем угодно, только не со мной. Знаешь почему, Блэйки? Я тебе скажу почему. Потому что я тебя ненавижу. Ненавижу и буду ждать, когда ты слажаешь. А ты слажаешь. Может, завтра. Может, через год. Посмотрим.

Он похлопал меня по щеке и ушел. Не знаю, внутрь он пошел или нет. Я не замечал ни входящих, ни выходящих. Я не мог смотреть им в глаза. Я знал, что они будут пялиться на меня. И знал, что они будут думать. Почти сразу я отвалил, ненадолго. Если я не могу смотреть, кто входит и выходит, какого хрена мне там стоять? Я зашел за угол, стоял, курил и пинал хуи. Я знал, что вышел из строя. Я ж вышибала. А какой вышибала уйдет от двери? Это было неправильно, но вернуться туда не мог. Может, это конец.

Может, мне не стоит больше работать вышибалой.