Мертвецы не тоскуют по золоту

Трифонов немного съежился. Его коробили слова женщины. С такими дамами надо работать молодым ребятам, а не старомодным ханжам.

— Сколько времени вы здесь находитесь?

— Девять месяцев.

— В каких отношениях вы были с покойной?

— В ровных. Скажем так: она меня терпела. Я ей не возражала и не перечила, старалась не разговаривать слишком много. С больными лучше не спорить, они легко возбудимы и могут дойти до припадков или впасть в депрессию.

— Она могла кончить жизнь самоубийством?

— С какой стати? Мазюкалась, как уличная шлюха, пыталась заново влюбить в себя мужа. Часами наводила макияж, а он возвращался с работы и даже не заглядывал к ней.

— Я не заметил ни одного зеркала в ее комнате.

— А вы под подушку заглядывали? За одно и на очки напоролись бы. Она их прятала, но читать без них не могла. В сорок пять лет с ее внешностью можно еще на принца рассчитывать, а она на муже помешалась.

— Интересно мыслите. Может быть, скажете, почему их связь оборвалась?

— Сама виновата. Она изнемогала от неудовлетворенности, но, когда хозяин к ней заходил, у нее происходила обратная реакция. Вся причина в болезни. Она видела в нем не мужчину, а изменника. Навязчивая идея. Либо сверхчестолюбие, завышенное понятие гордыни, но скорее всего это следствие недуга, а не свойство характера. Как только он уходил, она начинала плакать. Весь ее макияж оставался на подушке.

— Кто она по гороскопу? — внезапно спросила Наташа.

Вика пожала плечами.

— Кажется, Лев. А вы из тех, кто верит в астрологию и гадает на кофейной гуще?

— А почему не верить? Я не сомневаюсь в том, что вы Овен.

— Предположим, но все это чушь собачья.

— Она нормально ходила? — продолжил допрос Трифонов.

— Нет сомнений. Страх перед полом, лестницей, падение, удар. Так можно себя довести до головокружения, глядя себе под ноги. А коляску она увидела в кино, и ей захотелось такую же. Она не терпела жалости, но постоянно пыталась ее вызвать, заполучить внимание к себе любой ценой, это перерастало в маразм, в своего рода паранойю.

— А как к вам относилась собака?

— Я не обращала на нее внимания. Это она только с виду страшная, а так дура дурой.

Трифонова не покидала мысль, что перед ним валяют Ваньку.

Эта женщина думала о своем, а говорила чужими словами и заготовленными ответами, если ее слова можно назвать ответами.

— Возле собаки найдена ампула без маркировки. Ваша?

— Я не заходила в комнату, не видела собаку и тем более ампулу. Я привыкла убирать за собой мусор. Что касается ампул, то за вашей спиной шкаф с медикаментами. Вы сидите в моей комнате. Надписи с ампул, по рекомендации доктора Кмитта, смыты кислотой. Здесь много психотропных средств, наркотических и других, которые надо держать под контролем. Шкафы заперты, и ключ только у меня. Ну а уколы здесь все делать умеют.

— И домработница?

— В первую очередь. У нее диабет, и она сама колет себе инсулин.

— Где вы находились от четырех до семи?

— Ездила в Ломоносов. Гуляла по магазинам. У меня выходной по четвергам, и мне разрешено пользоваться "шкодой". В гараже четыре машины.

— А почему не в Питер?

— В Ломоносове есть милые магазинчики и мне там больше нравится. На обратном пути я остановилась в Сосновом Бору и выпила коктейль в баре. Вернулась сюда в семь пятнадцать.

— Как называется бар?

— "Феникс".

— Вы никого из знакомых там не видели?

— Нет. Я не думала, что мне потребуется алиби.

— Ветров приехал домой через шестнадцать минут после вас. Он пил коньяк в том же баре. Удивительно, как такие яркие личности не заметили друг друга.

— Ничего удивительного. В "Фениксе" три зала.

— Но стоянка машин, очевидно, одна, и трудно не заметить серебристый "мерседес" своего хозяина.

— Я не наблюдательна.

— Хорошо, вернемся к хозяйке дома. Вы считаете, что она не могла решиться на самоубийство?

— Я уверена, что это стопроцентное убийство.

Трифонов нахмурился.

— Почему?

— А это вам решать. Женщина, которая панически боялась воды и высоты, не могла утопиться. Даже при всей ее театральности и слабости к эффектам. У нее в комнате дверь выходит на солярий. Опоры уходят в воду. Прекрасный вид и воздух, но даже летом эта дверь оставалась запертой. Мы с Неддой сносили ее вниз вместе с коляской, и я гуляла с ней по саду. А когда я предложила ей покататься на лодке, ее чуть удар не хватил.

— Кто, по-вашему, мог ее убить?

— Я не гадалка и в астрологию не верю. Делайте свою работу сами.

— Тогда по-другому. У вашей подопечной имелись враги?

— У нее отсутствовали друзья. Каждый по-своему ее ненавидел. Богатая стерва, сидящая на мешках с золотом, трепала нервы всем, кто попадался ей на глаза. Где вы тут друзей найдете?

— Но ее окружал очень ограниченный круг лиц.

— Значит, вам повезло. Меньше возни.

— Хорошо. Спасибо за информацию. Подпишите бумаги. Оставайтесь в поле зрения.

Как только медсестра покинула помещение, Куприянов высказал свой восторг:

— Вот это настоящая баба! Да еще красавица. А, Александр Иваныч?

— Да, красавица, но с простудой в сердце.

— А я не сомневаюсь, что такая способна на убийство, — язвительно добавила Наташа.