Мертвецы тоже люди

Мы жили в панельной девятиэтажке в Глдани и не надеялись на перемены к лучшему. «Высокое» происхождение никогда не служило мне козырем в жизни, как у более практичных людей. Мы жили в заботах, присущих бедному люду. Ольга боялась, что меня снова заберут на войну, что чай будем пить без сахара, что лифт не работает в доме больше месяца.

И я плыл по течению, отдыхал от приключений. Пока не увидел вас на фотографии… вы всё изменили. Я остался здесь и стал ждать.

У меня водились деньги… Я выкупил старый участок земли в Глдани, проданный десять лет назад бывшим мужем Ольги, моим дядей, в счёт карточного долга. Он, гордец, и не подозревал, что отдал в угоду азарту. Слава богу, розарий, созданный ещё моей прапрабабкой, остался цел. Часть теплиц была разрушена, некоторые кусты безжалостно вырубили, какие-то сорта выродились, замёрзли, но в целом розарий мало пострадал, хотя прежние хозяева запустили сад.

Особенно мне нравилась старая маленькая часовня в саду, покрытая дранкой. Часовня имеет два входа, два выхода, один напротив другого. Её стены увили розы столь же древние, как и город вокруг. Это чудесное место. Оно напоминает мне детство… В нише всегда горит восковая свеча, и лик Богородицы печально смотрит на всякого проходящего через арку… Если выйти с противоположной стороны часовни, попадаешь совсем в другой мир. Кругом шумит лес, скошенное поле с колючей стернёй поднимается к стенам старой крепости. Рядом терем… А далеко-далеко за полуночной чертой шумят морские волны…

Помню первую ночь в тереме. Я не мог заснуть и встал очень рано с восходом солнца. Утро выдалось тихое, холмы ещё скрывал густой туман. Вниз по южному склону убегал сад, благоухающий сладким ароматом роз. Лёгкий ветер коснулся щеки, и я представил себе, что это вы посылаете мне с далёкого острова нежный поцелуй. Кровь закипела… так захотелось, чтобы вы переступили порог дома, где мои предки жили полной и счастливой жизнью… Я представил, как наши дети бегают в саду, хмель льётся из бочонка в деревенские глиняные крынки, ветер ласковым щенком трётся о подол вашего платья… Живо представил и уже не сомневался, что именно так и должно быть.

Прадед и прабабка были страстными селекционерами и неплохо зарабатывали на цветочном деле. Я решил последовать их примеру, открыл своё дело. Благодаря упорному труду заброшенный сад возродился. Мне улыбнулась удача, и жизнь переменилась. Я смотрел на вашу фотографию и радовался, как ребёнок.

Удивительно, как мало изменился терем… Даже мебель, знакомая с детства, осталась. Тётушка с усердием принялась за переустройство, и вскоре терем стал таким же уютным, каким я помнил его много лет назад.

Даже дядя был доволен. Уже очень давно после развода он ушёл из семьи, но из жизни нашей уходить не торопился. Да и куда ему было деваться… Дядя уже несколько лет живёт отшельником там же, в селе Глдани, чуть ниже по склону…

Вторая его жена, женщина строптивая и завистливая, детей не имела и отошла в мир иной, оставив вдовца в своём доме. К чести этой женщины, надо сказать, что ей удалось каким-то образом побороть пагубный порок дяди – игру в карты. Но нрав его стал ещё более тяжёлым. Он превратился в домоседа и сноба, с соседями почти не общался, сторонился людей.

Теперь дядя часто заявлялся в родовое гнездо с видом отвергнутого бога Лира. Он подолгу играл на гуслях на склоне горы, ходил по саду, задумчиво обозревая окрестности, мерил тяжёлыми шагами гравийные дорожки, клал мне руку на плечо и говорил:

– Иван, ты единственный сын Андрея.

Я понимал, что дядя говорит о женитьбе и наследнике. Это и смешило, и трогало, и в то же время всякий раз выводило меня из себя.

И всё же в семье считали, что женитьба моя не за горами. Как же, приезжает невеста! Приезжает только ради меня, чтобы познакомиться с родными и назначить дату свадьбы!

Вано вдруг рассмеялся:

– Что там наколдовала ваша тётка, прорицательница Жива?

«В Глдани оба в полоне будете!» Интересно, что она имела в виду?

Я молчала, бруснично краснея, а Вано говорил легко, без напряжения, словно и не произошло ничего:

– Подойдите, Василиса Михайловна. Я хочу показать вам кое-что. – Я понуро побрела к подоконнику. – Посмотрите на эту розу. Очень редкий сорт. Вы приняли её в дар от меня месяц назад. Казалось бы, просто роза… но этот цветок стоит целое состояние. Видите, прошёл месяц, а он не вянет.

Я взглянула: в прозрачной вазе стояла роза – колдовская, пряная и прохладная. Кажется, черенок уже пустил робкие, бесцветные корешки. Цветок необычной формы, подобный аленькому цветочку из детских сказок, волшебно благоухал, наполняя комнату тонким ароматом. Цветок притягивал взгляд, манил.

– Никогда не видела ничего прекраснее, – прошептала я.